Часть первая. «Тяжело в учении…»
Глава 1
Мир Земля, Россия,
Москва
Илья
Илья вынырнул из сладкой дрёмы и
краем глаза покосился на старинный будильник с механическим
заводом, исправно служивший ещё его дедушке – часы показывали
полдесятого утра. На лице парня едва обозначилась довольная
полуулыбка, и сонные глаза мгновенно закрылись. Ещё бы! Субботним
утром вовсе незачем вскакивать по будильнику и нестись галопом в
школу, а можно расслабиться и подремать хотя бы ещё полчасика. Но
мечтам юноши не суждено было сбыться: вежливый стук в дверь прервал
его заслуженный отдых.
- Сынок, просыпайся! – Дверь
приоткрылась, и из образовавшейся щели вынырнула мамина голова. -
Мне нужно срочно уйти, но перед этим я должна тебе кое-что сказать.
Я жду тебя на кухне, – с этими словами дверь тут же закрылась.
Илья мысленно застонал: в свои
семнадцать лет он успел выучить все мамины интонации, и её фразочка
«я должна тебе кое-что сказать» в данном случае означала кучу
ценных указаний и поручений от непререкаемой маман и безнадёжно
испорченный выходной. Но, делать нечего, пришлось вытаскивать себя
из тёплой и уютной постели, поскольку в семье Артемьевых не принято
было игнорировать приказы любимой мамули.
Отчаянно зевая, парень влез в
любимые шлёпанцы, потянулся всем телом и поплёлся в ванную. Зеркало
отразило стройного и в меру мускулистого юношу с симпатичными
чертами лица, давно нечёсаными каштановыми вихрами и заспанными
серыми глазами. Не обращая никакого внимания на своё отражение,
Илья быстренько умылся ледяной водой, наскоро пригладил волосы
расчёской и выскочил за дверь.
На кухне его уже дожидались
ароматный чай, парочка бутербродов с «докторской» колбасой и, как
приложение к завтраку, дорогая мама, которая была уже при полном
параде и как раз заканчивала «рисовать лицо».
Людмила Марковна улыбнулась, увидев,
как сын набросился на бутерброды и мягко попеняла ему:
- А где же «доброе утро, мама»? Или
в этой квартире правила хорошего тона уже не действуют?
- Дофое уфо, – невнятно пробурчал он
в ответ, запивая чаем последний кусочек завтрака. – Где девчонки? –
Поинтересовался парень, имея в виду своих сестёр.
- Спят ещё, ты же знаешь этих сонь,
– пожала плечами родительница, – у меня только на тебя вся надежда.
Понимаешь, сынок, меня срочно вызвали на работу. Там какая-то
проверка приехала, и без меня никак не могут обойтись! Я же главный
бухгалтер, сам понимаешь. Мне нужно там быть, и я не представляю во
сколько вернусь домой. А папа вчера звонил и сказал, что у него
командировка в Хабаровск и вернётся он в лучшем случае не раньше
среды. Маришка мне уже все уши прожужжала, что в эти выходные едет
с командой друзей на игру в пейнтбол… Или в кегельбан? Или в
боулинг? Короче, я точно не помню, но понятно, что она занята. И
мне совершенно не с кем оставить Машутку, если не считать тебя. Но
ты ведь вроде говорил, что идёшь с друзьями кататься на скейтах?
Ведь так?
- Да, – хмуро буркнул парень,
понимая, что вместо скейта и друзей ему светит «весёленький» денёк
в компании четырёхлетней прилипалы и мультиков про Тома, Джерри и
бессмертных героев всем известного «Ну, погоди!».
Людмила Марковна осмотрела
насупившегося сына и хитро улыбнулась:
- Не надо так на меня смотреть, мой
дорогой, я же у тебя твой скейт не отбираю, а всего лишь прошу
забросить Машутку к бабушке. А потом будешь свободен, идёт?
- Хорошо, – лицо Ильи вмиг
просветлело, но радость была недолгой:
- Вот и молодец. А ещё я попрошу
тебя накормить девчонок завтраком, а то я уже не успеваю. И да!
Марина, кажется, говорила, что её друзья зайдут за ней в
одиннадцать. Ты уж сделай одолжение, разбуди её и проследи, чтобы
оделась потеплее и взяла с собой зонт. Ещё скажи ей, чтобы
развесила своё бельё из стиральной машины, а то оно там со
вчерашнего вечера. И, Илья, пожалуйста, не заходи в папин кабинет –
он что-то там поставил на закачку перед отъездом. Если компьютер
вдруг зависнет, то-то крику будет! И не забудь покормить кота, –
всё это мамуля протараторила уже в коридоре, накидывая на плечи
лёгкий плащ (было начало сентября) и с разгона запрыгивая в
полусапожки на высоких каблуках. Ещё мгновение, и родительница
выскользнула за дверь, бросив на прощанье: – Ну всё, мой мальчик, я
надеюсь на тебя. Ужин приготовишь сам. Люблю, целую, буду
поздно.
