О, эта гитара. Томми всегда умел довести cвоей игрой до мурашек, особенно, когда атмосфера располагает. А вокруг только шелест листвы и треск костра. Ничего более не нарушает, созданный подростками вайб накануне Дня Всех Святых. Последние аккорды «Let My People Go» растворились в темноте, оставив за собой звенящую тишину, прерываемую лишь далёким уханьем совы. Кёрсти придвинулась ближе к огню, обхватив колени руками.
– Это было классно, Томми, – прошептала она, глядя на пляшущие языки пламени.
Томми лениво отложил гитару на свободный пенёк. Его лицо освещалось снизу вверх мерцающим светом. Хорошо внешне сложенный парень со светлыми, слегка вьющимися волосами и куртке-шерпе усмехнулся:
– Потянет на начало хорошей страшилки о тупых американских подростках? Ох уж эти клише.
Нэнси, до этого молчавшая, обвела взглядом лица друзей, на мгновение задерживаясь на каждом, прежде чем снова уставиться в огонь. Её голос был тихим, почти шелестящим, но при этом приковывал внимание:
– А вы слышали историю о Сансет Хиллз? – начала она.
– Нет, – отрицательно покачал головой парень, устремив взгляд голубых глаз на кучерявую подругу.
– А что там произошло? – полюбопытствовала Кёрсти. – Трахающуюся парочку заколол ножом обезумевший фроггер?
– Нет. Это не так страшно. По-настоящему страшно – это когда ты смотришь на того, кого любишь, на того, кого знаешь всю свою жизнь… и понимаешь, что не узнаёшь этого человека. Это совсем не он. Будто кто-то заменил его, но внешне… он всё тот же.
Она замолчала, словно прислушиваясь к эху своих слов в ночной тишине. Кёрсти вздрогнула.
– Я пойду отлить. Вы пока начинайте без меня, – поднялся Томми, уходя в сторону леса, чтобы найти подходящее для своих дел дерево.
Девушки не отреагировали на его слова, как и на то, что он ушёл в целом.
– Я знаю одну такую историю, – продолжила Нэнси, её глаза блеснули в свете костра. – О доме. И о людях, которые там жили. Они думали, что это просто старый дом со своими странностями. Но оказалось, это была ловушка. Ловушка, где невидимое зло не просто пугало, оно… забирало. Часть за частью. Пока от человека не оставалась только пустая оболочка, идеально копирующая того, кого ты знал. И это, поверьте мне, гораздо страшнее любого скрипящего пола и обкуренного фроггера.
Она снова уставилась в огонь, и в её взгляде мелькнула тень, от которой у Кёрсти по спине пробежал холодок. Надвигалась длинная ночь…
Дом был маленьким даже по меркам американских стандартов, но для Томои и Джессики – почти дворцом. Узкий, двухэтажный, с покосившейся верандой и старыми окнами, он достался им дёшево: хозяйка, пожилая женщина, сдала его быстро и без лишних вопросов, что несомненно должно было насторожить, но напротив порадовало парочку на тот момент. Для студентов, уставших от душных общежитий и шумных соседей за стенкой, дом оказался настоящей находкой. Томое не нравились пьяные вопли, плавно переходящие в животные оргии. Ну что тут сказать? Пора молодости.
Они въехали в середине августа. Воздух был тяжёлым, пропитанным ароматом отсыревших жёлтых листьев вперемешку с пылью, а вот внутри самого дома пахло не менее сырой древесиной и чем-то неприятно кислым. Работы было непочатый край. Нужно было привести в порядок своё новое гнёздышко. Джессика сразу занялась тем, что съездила на машине в ближайший мини-маркет и купила всё необходимое для уборки. Томоя же решил разобраться с затрещинами на обоях. В голову пришло нестандартное, но креативное решение: парень перекрыл особенно проблемные зоны открытками, присланными ему дедушкой из Японии. Он всегда умел сделать пространство «своим». Своей очереди ждали и некоторые атрибуты мебели, а также полы, кои следовало тоже заколотить. Джесс вернулась вовремя. Помимо всего необходимого, второй пакет в её руке был доверху набит едой из ближайшего Уолмарта. Дела делами, а кушать завтра непременно захочется. Девушка наблюдала за Томоей с лёгкой улыбкой, не в силах отвести взгляд: он не привык к американской привычке украшать всё вокруг, но в глубине души он всегда стремился к уюту. За это она его и полюбила. Они должны были начать новую жизнь здесь. И несомненно, всё будет у них хорошо.
