Темной июньской ночью 1987 года в палате старшего отряда собрались семь мальчиков и шесть девочек. То есть им самим не нравилось называться мальчиками и девочками. Но юношами и девушками называть их тоже неохота. Короче говоря – подростки, самая непредсказуемая, противная и безответственная категория, по мнению завхоза пионерского лагеря «Альбатрос». Да и не только по его мнению. Однако сейчас завхоз мирно спал и ни к кому не придирался. Обе вожатые старшего отряда находились довольно далеко – отмечали день рождения радиста в его домике. Поэтому подростки были предоставлены сами себе и очень рады такому приятному факту. Почаще бы радист отмечал день рождения. И подольше. Хоть целую неделю подряд, никто бы слова против не сказал.
Компания только-только приступила к недавно придуманной игре. Все уселись в кружок на полу, зажгли несколько свечек в стаканах. Демократически избранный председатель Глеб Степашкин раскрутил бутылку, которая лежала в центре круга. Да, здесь играли в бутылочку. Сама бутылочка (из-под венгерского вермута, абсолютно пустая) была обнаружена днем, под окном директора лагеря, выходившим в сторону лесопосадки. Только не подумайте, что это была традиционная игра. Вовсе нет. Ни о каких публичных поцелуях игроки даже не думали. Хотя, может, кто и думал, но помалкивал. А правила были другие, усложненные.
На полу рядом со Степашкиным лежала испачканная краской тряпичная перчатка. Ее подобрали на центральной аллее и притащили в палату. Наверняка перчатку обронил кто-то из персонала. Накануне в лагере был срочно замазан красной масляной краской гигантский фанерный щит. В ближайшее время ожидалась комиссия, и директор решил, что наглядной агитации на территории маловато. Поэтому приказал поставить посреди аллеи красный щит и написать на нем белыми буквами какой-нибудь лозунг. Что именно писать, начальство пока не решило. А насчет предназначения перчатки в игре станет известно немного позже.
Глеб торжественно раскрутил бутылочку, и она быстро завертелась на гладком дощатом полу. Повертелась-покружилась и наконец остановилась. Горлышко указывало на Олега Комаровского, рыжего веснушчатого симпатягу. Правда, в таком освещении его веснушки были не видны. Но это не так важно, просто к слову пришлось.
– Давай, Кома, начинай, – важно объявил председатель.
Кома не заставил себя долго ждать и открыл игру. Ее основное правило гласило: тот, на кого покажет бутылочка, должен рассказать жжжуткую историю. Желательно про вампиров. А если не про них, то сойдет какая-нибудь другая жжжуть. Рассказчики делились на группы по три человека, в каждой выбирался лучший и худший. Худшему предстояло выполнить любое задание.
Короче, это про одного директора пионерского лагеря… Звали его Иван Петрович Сидоров. Такое вот простецкое имя. Иван Петрович не был алкашом, как наш директор. Зато любил гулять налево. Вообще Ивана Петровича можно было понять. Он жил с очень ревнивой и скандальной женой, которая все время ревновала и скандалила. Поэтому Иван Петрович весь год ждал летний сезон. И поскорей сваливал в любимый лагерь. Там ему очень нравилось. В лагере работали веселые поварихи, молодая врачиха и две мускулистые физручки. Старшая вожатая тоже была ничего себе. Не то, что наша жаба. Он успевал за всеми ухлестывать.
И так работал Иван Петрович уже восемь лет. Или десять. Целые поколения пионеров сменились, даже окончили школу. И все были довольны. Но вот однажды приехала в лагерь проверяющая. Какая-то фифа профсоюзная. Или еще какая. Она почему-то прикатила в одиночку. Обычно ведь целые комиссии приезжают и предупреждают о приезде заранее. Чтобы начальство успело подготовиться. Накрыть стол, подарки припасти и все такое. А эта фифа свалилась как снег на голову. И все равно Ивану Петровичу она понравилась. Ему вообще все бабы нравились, кроме жены. Короче говоря, он обрадовался, распустил хвост и даже документы у проверяющей не проверил. А зря. Проверяющая оказалась странной теткой. Хотя довольно симпатичной внешне. Она с утра слонялась по лагерю с важным видом. Заглядывала во все щели, чего-то записывала в блокнот. Иван Петрович ходил за ней как тень и притворялся, что переживает из-за проверки. На самом деле на проверку ему было плевать. Потому что лагерь относился к одному крупному комбинату. А комбинатом руководил родной старший брат Ивана Петровича. Можно было не париться. Просто очень понравилась ему проверяющая фифа в синем костюме и на высоких каблуках. Он не хотел ее упустить. А поварихи и все остальные каждый день в лагере. Никуда не денутся, подождут.
