Настя вылезла из машины и почувствовала, как заныла больная нога. Сказались два часа поездки от Нижнего Новгорода до посёлка Новый Мир, название которого звучало как издевательство. «Добро пожаловать, Настя, в Новый Мир», – пробубнила она, растирая ногу через толстую ткань джинсов. Терпков уже открывал багажник и доставал вещи.
– Ну вот, видишь, совсем неплохо, место красивое, лес прямо за усадьбой, река рядом. Купаться будешь бегать, – с наигранным энтузиазмом сказал он, таща чемоданы по дорожке.
«Осенью купаться?» – раздражённо подумала Настя, но ничего не ответила, пусть не старается, она не будет общаться с предателем. Терпков ей обещал, что, пока она помогает в конторе, её не тронут. Ещё как тронули, и он ничем не помог. Сам вызвался отвезти её в это глухое место. Как там распинался Чампасов Егор Ильич – начальник отдела 13: «Милая моя, это чудесное место, я так рад, что нам удалось его найти. Оно соответствует всем требованиям. Понимаешь, мы хотели отправить тебя в санаторий, но тебе надо учиться. Вы, люди, так мало живёте, что и год для вас большая потеря. А там ты сможешь и жить, и учиться. Два года назад усадьбу Нейдгарта восстановили и открыли там колледж. Поживёшь там, поучишься, у тебя будет диплом, а у нас время, чтобы как-то решить вопрос с Кощеевым».
Знала Настя, какой вопрос они хотят решить, чтоб она добровольно приняла силу стража и перестала сопротивляться выбранной для неё участи. Не на ту напали, Настя сделает всё, чтоб вернуться в Нижний Новгород и жить обычной жизнью.
Не будет она с Терпковым разговаривать, а то подумает, что смирилась или простила его. Настя молча пошла к дому, сжимая в руках папку с документами и стараясь сильно не хромать.
Зря Терпков восхищался, несмотря на свежий ремонт, усадьба выглядела неказисто, не спасали её ни колонны на входе, ни ажурный деревянный мезонин. Окна смотрели на прибывших людей, как больные, уставшие глаза.
Терпков проскользнул через полуоткрытые двери, поставил чемоданы в тёмном холле у лестницы и смущённо улыбнулся идущей за ним Насте.
– Ты это, звони, если что. Я примчусь, обещаю.
Настя в ответ раздражённо фыркнула, давая понять, что последним, кому она позвонит, будет хоть кто-то из отдела 13, а тем более их главный оперативник.
– Новенькая? Фамилия? – раздался холодный женский голос из темноты под лестницей. – Чемоданы поставьте в кладовой и проходи направо. Провожающие, покиньте помещение.
Настя вздрогнула, посмотрела, как Терпков вновь поднял чемоданы. Из тени появилась высокая женщина в чёрном длинном платье. Наверно, её можно было назвать красивой: стройная фигура, волосы, уложенные в аккуратный пучок, и правильное лицо, неприятно правильное, таких не должно быть у живых людей. Настя где-то читала, что у человека лицо перед самой кончиной становится симметричным. Судя по симметричности лица этой женщины, жить ей оставалось считаные минуты.
– Анастасия Смирнова, – ответил за Настю Терпков.
– Кладовая там, дверь открыта. – Указала женщина Терпкову в темноту под лестницей. – Анастасия, а тебе туда.
В этот раз тонкая ладонь с длинными, изящными пальцами легла на плечо Насти и подтолкнула в сторону высокой двустворчатой двери справа от лестницы. Настя автоматически сделала два шага вперёд, открыла створки и вошла. Внутри оказалось большое шестиугольное помещение с трёхметровыми потолками, узкими окнами, вдоль стен стояли обеденные столы, за которыми сидели будущие студенты. Все они внимательно рассматривали новоприбывшую.
– Так, осталось дождаться двоих и можно начинать, – сказала женщина в чёрном. – Анастасия, займите место за столом.
Мелькнула мысль: «Вот почему она знает, как меня зовут, а я её имя нет? Вечно от взрослых никакого уважения». Невысокая, худая Настя выглядела младше своего возраста, так что с ней взрослые обращались бесцеремонно, не утруждая себя вежливостью. Разве лишь в отделе 13 с ней разговаривали как с равной, так что она чувствовала себя настоящим сотрудником. Вот только это всё оказалось обманом, и когда пришло время, ей вновь напомнили, что Настя – бесправный ребёнок, за которого всё решают взрослые.
