“Он впился пальцами в ее упругие ягодицы, готовый ворваться в тугое лоно прямо сейчас. Стоны Аурэлии звучали музыкой для тонкого эльфийского слуха, заставляя желать эту невинную девушку все сильнее…”
– Мам. Мама? Мама! Мамамам!!!
– Чего тебе? – я отвлеклась от эльфа и его возлюбленной.
– У Зои рука отвалилась, – доча протянула новомодную куклу, не тряпичную, а сделанную из какой-то смолы.
И вечно ломающуюся в самый неподходящий момент!
– На, – я кое-как воткнула руку на место и вернула дочке, думая, откуда росли руки мастера, что он не мог сделать нормальную прочную игрушку.
Так, на чем я остановилась? Ягодицы уже были… А!
“Ее полная грудь тяжело вздымалась, а крупные розовые соски напоминали созревшие вишенки, которые так и просились в рот. Илиграэль не смог отказать себе в такой малости, втянув тугой сосок, посасывая и покусывая…
– Мам! Мама! Ну мааааам!
– Да что ж такое?! – взвилась я, возмущенно глядя на сына.
– Мам, можно я съем свое пирожное до обеда?
– Нет! – категорично ответила и спохватилась: – А ты откуда знаешь про пирожные?
– Я искал что-нибудь перекусить, – заюлил Винсент.
– До обеда ничего нельзя! Иди поиграй пока, – я направила неугомонного мальчугана в сторону комнаты.
– Ну мам…
– Иди, – рыкнула я.
Сын понятливо испарился.
Я покусала кончик и без того обгрызенного пера, собираясь с мыслями. Кульминация истории, героиня девственности лишается как-никак, надо сосредоточиться.
Из детской раздался грохот, а за ним рев.
Совсем не эротично застонав, я оторвалась от текста и отправилась разбираться.
Винс захотел посмотреть куклу, Лисия свою игрушку не отдала, тогда он попытался отобрать силой, сестра, разумеется, уступать не собиралась. Разборка, как это всегда и случается, быстро перешла в драку, закончившуюся падением полки, случайно задетой в процессе.
Замечательно! Теперь оба сидели в синяках, ссадинах, укусах и среди кучи безделушек, что несколькими минутами ранее мирно стояли на полке.
Видимо, не судьба сегодня Аурэлии лишиться невинности. И эльфу тоже ничего не обломится. Хотя за последнего лично я не расстраивалась.
В итоге я потратила час на уборку и прибивание полки на ее законное место (дети честно подавали мне гвозди, пока я орудовала молотком). За этим делом настроение писать окончательно испарилось, Муза улетела, а время обеда подошло…
Собственно, свою Музу я понимала: после традиционной порции нытья на тему “не хочу суп!” и “не хочу пюре на второе!” и очередной драки, едва не закончившейся перевернутым столом, я бы и сама сбежала. Но мне, к сожалению, некуда.
Видимо, придется утешаться пирожным, хотя в прошлом месяце я клятвенно обещала себе похудеть. Только без сладкого жизнь начинала видеться в совсем уж мрачных тонах.
“Вечером еще раз попробую сесть за рукопись!” – решила я, буравя взглядом дату на настенном календаре.
Время сдачи книги неумолимо приближалось. А у меня там еще и эльф не валялся.
Стук в дверь застиг меня за мытьем посуды. Лисия помогала убирать со стола, а Винс счел незваных гостей отличным поводом, чтобы смотаться из кухни.
Я цыкнула, но от раковины не отошла. Шесть лет парню – разберется.
– Марта! – раздался приветливый голос моего редактора – Глории Ванштейн. – Ты, смотрю, вся в делах.
Я как раз домывала сковородку.
– Вроде того. Привет. Проходи, – я кивнула ей на стул. – Лиси, вскипяти чайник, пожалуйста.
Дочка проворно набрала из крана воду и поставила на плиту.
– Как дела с рукописью? – сразу начала с неприятного Глор.
– Движутся, – не оборачиваясь, ответила я и достала пирожные.
Если Глория пришла лично вне нашего установленного графика, то разговор точно предстоит непростой и стоит его подсластить.
Мелкие взяли свои пирожные и смотались, я же осталась наедине с любимым редактором. Любимым – исключительно потому, что единственным.
