До конца урока оставалось десять
минут, когда дверь без стука отворилась и в кабинет английского
грузно ступила школьная секретарша. Она равнодушно оглядела класс и
произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Вас срочно к директору.
От неожиданности Марианна вздрогнула
и выронила карандаш. Карандаш закатился под стол, она нагнулась и
полезла доставать. Но тут же сообразила, что делает не то. Поспешно
вскочила и одернула юбку.
Марианна учительствовала уже целых
полгода и втайне считала себя заматеревшим педагогом. Однако слова
«К директору!» подействовали на нее, как в детстве: желудок сжался,
щеки вспыхнули, сердце дрогнуло.
Марианна боялась начальства.
Особенно педагогического. Боялась всегда, сколько себя помнила. И
ведь трусихой ее на назовешь: она умела усмирять хулиганов, злых
собак и капризных детей, первой подходила к симпатичным парням,
чтобы познакомиться. Но в разговоре с деканами, завучами и
инспекторами она заикалась, краснела и чувствовала себя
не-пойми-в-чем-виноватой. Даже теперь, когда она стала совсем
взрослой и сама работает в школе, страх этот никуда не делся.
Марианна стыдилась своей слабости и боролась с ней с переменным
успехом.
Самое неприятное, что весь класс
видит, как она засуетилась и разволновалась, став цветом как
вишня!
– Кого именно к директору, Любовь
Борисовна? – сказала она как можно строже, чтобы сгладить
собственную оплошность.
По классу пробежал встревоженный
шепоток. Ребята только что закончили разбирать новый материал,
составили диалог и теперь ждали, когда можно будет убрать тетради,
а молоденькая училка со сложным, но красивым именем – Марианна
Георгиевна – улыбнется, подмигнет, достанет небольшую гитару и они
все вместе будут петь английскую песенку про лимонное
дерево.
И вот, пожалуйста – кого-то вызывают
на экзекуцию! Те, у кого совесть была чиста, поглядывали на
товарищей со злорадным любопытством. За кем водились грешки,
воровато втянули головы в плечи.
– Вас вызывают, Марианна Георгиевна,
– обронила секретарь с королевским достоинством.
– До конца урока осталось немного, –
удивилась Марианна. – На перемене подойду.
– Дело срочное. Дайте детям задание,
я с ними посижу до звонка.
Марианна не на шутку встревожилась.
Что еще за новости? Что за срочность? Почему Эльвира Вадимовна
вызывает ее вот так… выдергивает с урока как хулиганку, за которой
пришли из детской комнаты полиции?
Лихорадочно прикидывая, где она
оплошала и чем могла вызвать гнев директрисы, Марианна звонко
обратилась к классу:
– Откройте учебник на странице
пятьдесят. Прочтите и переведите текст, найдите новые слова в
словарике. Домашнее задание выложу в электронный дневник. Нужно
будет ответить на вопросы по тексту и выучить вокабуляр на странице
пятьдесят четыре. А еще…
– Быстрей, Марианна Георгиевна.
Секретарша начала терять терпение.
Она слоновьей поступью прошла к учительскому столу, с грохотом
отодвинула стул и уселась, неодобрительно покосившись на
прислоненную к подоконнику гитару.
В классе сразу все ожило и
зашевелилось. Прокатился шепоток и смешки, кто-то хлопнул учебником
по столу, кто-то щелкнул замком сумки, кто-то сунулся под парту,
торопливо, пока учительница не видит, проверяя экран смартфона.
– Ти-ха! – рявкнула Любовь
Борисовна. – Работайте!
Марианна, в последний раз беспомощно
глянув на склоненные над партами русые, чернявые и белокурые
головы, вышла из класса и осторожно прикрыла за собой дверь.
Она цокала по плитке каблучками и
морщилась от звука. Школа была новая, элитная, спонсор не пожалел
средств на отделку. Окна от пола до потолка, пальмы в кадках,
абстрактная графика на стенах. Однако в прекрасном интерьере витал
неизбывный столовский запах тушеной капусты, переваренных макарон и
кофейного напитка.
