Тонкое полупрозрачное платье
неопределенного цвета - не то лилового, не то лазурного, -
переливаясь и искрясь в отсветах огня, не скрывало точеную и гибкую
фигурку танцовщицы. Оно изгибалось, красиво трепыхалось и словно
шло волнами под ритм незамысловатых инструментов - тихий стук бубна
и дудочек - и тихий напев старого сказителя. Во мраке ночи,
подсвеченная пламенем факелов и жаровень, танцующая девушка
казалась существом из иного мира, и сидящие кругом люди, словно в
неком дурмане, следили за каждым изящным и грациозным движением,
жадно ловили затуманенными глазами каждый жест, каждое легкое
касание воздуха то рукой, то маленькой изящной ступни. Колокольчики
на браслетах, которые обхватывали тонкие запястья и лодыжки,
мелодично и тихонько позвякивали в такт движениям и музыке.
Многочисленные косички, в которые были заплетены длинные черные
волосы, змеями взвивались вверх, а при резких поворотах обвивались
хлыстами вокруг длинной тонкой шеи, изящных плеч и стройной
талии.
Но краше всего было лицо - маленькое
и округлое, со светлой кожей и с нежными, почти детскими чертами,
которые совершенно не портил даже странный ритуальный макияж.
С последним аккордом девушка упала,
распластавшись, на голую землю. И хотя девушка дышала тяжело, а
обнаженные участки кожи покрывали бисеринки пота, ловящие отблески
огоньков и потому сверкающие россыпью драгоценных камней, это был
жест прекрасный и нереальный в своей естественности.
В воздухе раздались отрывистые
аплодисменты и одобряющие мужские выкрики. Но один голос прорвался
через этот поощрительный шум и жестко, и с хрипящими от возбуждения
нотками объявил:
- Хочу ее в свой шатер!
Взгляды нескольким мужчин -
понимающие и немного завидующие, а также женщин - недоуменные и
злые, обратились к заговорившему.
Одежда и странная прическа из
длинных, смазанных жиром волос выдавали в крупном и высоком мужчине
вождя. Он был не толстым, а именно большим и крепко сложенным - с
телом, будто вылепленным из камня в битвах и войнах. Но собравшиеся
здесь сегодня и без того знали, кто это. Именно для Шах-Рана, этого
великого завоевателя и воина, и было устроено и незамысловатое
пиршество, и танцы для услады глаз, и приготовлены многочисленные
подарки, что некрасивой грудой сейчас были сложены в нескольких
локтях от него на потертом выцветшем ковре.
- Как пожелает избранник богов, - с
раболепным поклоном отозвался глава племени, принимающего пришлого
вождя - провозглашенного правителем благодаря своим заслугам по
объединению многочисленных кланов кочевников перед лицом общего
врага.
Повинуясь понятному жесту своего
хозяина и родича, танцовщица мягко поднялась на ноги и грациозной
поступью подошла к ним. Такая маленькая, хрупкая и светлокожая,
хоть и загорелая, в непривычно изысканном для этих мест одеянии,
она не могла не казаться здесь чужой. Она также отличалась от
обычных женщин своего племени - крупных и статных, крепких и
сильных - как и немногочисленный отряд воинов Шах-Рана - от обычных
кочевников, больше привыкших к скотоводству и массовым набегам на
мирные поселения, чем к серьезным битвам с вооруженным противником
в доспехах.
Подле вождя искусная танцовщица,
вызвавшая желание вождя, показалась еще более маленькой и
беззащитной. Держалась она соответствующе - низко склонив голову и
опустив вдоль изящного тела свои тонкие руки, она всей своей позой
выражала полную покорность и послушание.
- Хороша! - хмыкнул наперсник
Шах-Рана, сидящий от него по правую руку. Этот мужчина был таким же
крупным и могучим, но его лицо украшали страшные рваные шрамы,
делающим выражение его широкого лица страшным и угрожающим, - Ты
поделишься ею со мной, брат?
