– Можешь ли ты пойти вслед за нами, Юнуак? – спросили Некк-Та, втягиваясь в приготовленные для них ячейки, созданные для поддержания жизни Цветов отдельно от человека. Только один пилот будет с ними.
– Нет, мои хорошие, нет, друзья, нет… – со вздохом, медленно качая головой, произнёс Юнуак, стараясь скрыть свою боль от Спутников. Но они ощущали его боль, их цвета менялись, плавное звучание песни искажалось, непроизвольно открывая всем Искателям вокруг скорбь Цветов по утраченному равновесию, сожаление, которое представлялось людям глубоко неправильным. Цветы не были ответственны за случившееся.
Некки, Спутница Юнуака, уловив настроение уходящих Цветов, задрожала всеми лепестками, которые потемнели и теперь были не ярко-жёлтыми, а коричневыми. Затем её стебель склонился. Юнуак машинально протянул руку к левому плечу, ощущая во всём теле нарастающую тяжесть. Искателю не нужен Транслятор, чтобы понять своих симбионтов, но эта машина поможет уходящим Цветам найти общий язык с любым разумным существом. Хорошо, с любым подобным человеку существом.
– Нет, я не могу… Вы знаете причину, не просите повторять. Мой сын, он тоже должен остаться здесь, с нами, с большинством из нас, – уже твёрдым голосом продолжил говорить Юнуак, старший искатель.
Некки Эль-Шесть-Два слабо мерцала под его ладонью, Эль останется с ним, с Юнуаком. Связи с Сообществом обрываются, вскоре человек и растение погибнут или медленно и страшно, или их разорвут Чёрные Заросли, когда преодолеют Барьер и прорвутся на погрузочную площадку.
Внезапно звучание всех Некк-Та, забирающихся в ячейки, изменилось. Их голоса слились в единую Песню. Люди остановились на мгновение, оторвались от работы и повернулись к пространственному окну, ведущему в последний Ковчег. Несколько ячеек у Окна обрели человеческие черты и подняли руки, стали ими махать, – древний жест прощания.
Юнуак и Аиттак услышали Песнь Цветов. Оглянулись на Окно. Затем повернулись лицом к лицу. Их спутницы вытянули тонкие светящиеся лианы, которые соединились. Тогда звучание Песни усилилось. Отец и сын восприняли образ Дуаммэ. Жена и мать. Та, кто отдала себя Ковчегу, став пилотом. Она проживёт очень долго, окружённая десятками Некк-Та, но других Искателей она больше не увидит.
– Мама всех Спутников, – тихо произнёс Аиттак.
– Ведущая к жизни, – ответил Юнуак.
– Как там Уалаак? – вспомнил о последнем пилоте Аиттак.
Ответ возник мгновенно, ведь теперь есть искусственная корневая сеть, и пилот узнал о том, что в мыслях Искателей прозвучало его имя. Аиттак обрадовался, ведь это он соединил машину и живую ткань, сделал то, отчего жители Небесного мира отказались сотни лет назад. Теперь пилот мог существовать вечно, как и любой Некк-Та, только вместо постоянного перерождения с наследованием, сознание человека сохраниться в Камне.
– Я тоже слышу Песню Цветов, – сообщил Уалаак. – Я готов к старту.
Юнуак и Аиттак улыбнулись. Эль-Шесть-Два вновь засветилась ровно, и человек ощутил, как жизнь возвращается его Спутнице. Он снова огляделся, продолжая слушать пение. Немногочисленные люди стояли рядом с уродливыми машинами разных размеров и форм, размещённых на овальной площадке, окружённой полями тёмно-синих и сиреневых Зарослей. Большинство из кустов были уже мертвы. Цвет полей сохранялся только из-за переплетённых лиан-щупалец. Но под этим светящимся покровом чернели сохранившиеся ещё ветви и стебли. Корни торчали посреди бесчисленных серо-бурых холмиков иссохших в труху растений.
Инженер Гайди в это же самое время стоял у Барьера, слушал стройную гармоничную и бесконечную Песню Цветов, и поражался контрасту: за границей пространственного барьера почерневшие заросли двигались беспорядочно, сцепившись в небольшие группы, сталкивались, падали, рассыпались в пыль, но продолжали продираться через пустыню, внезапно для них растянувшуюся во все стороны. Озверевшие растения-мутанты продолжали ощущать присутствие чего-то живого, и потому продолжали ползти, ползти, убивая жизнь в себе и разрушая Сообщество.
