Таксист останавливается на углу Тридцать второй и Бродвея. Легкий снежок вьется вокруг ярких вывесок на хангыле[1] и английском. Телефон вибрирует – сообщение от секретаря Парк: «Завтра в 11:00 у отеля вас будет ждать лимузин, он отвезет вас в аэропорт. Буду ждать вас по возвращении в Сеул. До скорой встречи».
«Поняла, спасибо», – отправляю в ответ и невольно вздыхаю. Какая ирония: я с собственной матерью столько не общаюсь, сколько с ее секретарем.
Опустив телефон в карман и прижимая к груди сумку с покупками, оглядываюсь по сторонам и перехожу улицу. У входа в ресторан меня опередили трое парней в толстовках с эмблемой Нью-Йоркского университета, поверх наброшены у кого полупальто, у кого – дутый пуховик. Я жду, когда они пройдут, но последний – темнокожий парень в очках, завидев меня, придерживает дверь. Я торопливо прохожу, улыбаясь и по привычке кланяясь. У парня алеют уши, а когда он догоняет друзей, те принимаются пихать его локтями, оглядываясь на меня через плечо.
Я снимаю пальто, и народ у барной стойки тут же принимается глазеть. Мало того что у меня ботинки на каблуках, а сумочка сшита на заказ, так я еще и одета в боди и джинсы с высокой посадкой. Я бы переоделась после выступления – последнего в череде тех, ради которых меня пригласили на Неделю моды в Нью-Йорке, но это потребовало бы времени, а я не намерена была терять ни минуты. Только не сегодня.
Я оглядываю посетителей, пытаясь разглядеть знакомое лицо. Тут столько иностранцев – американцев, и по-английски они говорят с такой скоростью, что у меня голова кружится. Хостес, усадив группу студентов университета, возвращается к стойке.
– Осо осейо![2] – произносит она. Должно быть, я заметно нервничаю, раз она перешла с английского на корейский. Мне тут же становится капельку легче. – Сколько вас будет?
– Я кое с кем встречаюсь, – говорю я. – Она примерно моего возраста и роста, вероятно, в бейсболке.
Она теперь почти никуда без кепки не выходит.
Хостес кивает.
– Ваша подруга пришла несколько минут назад. Прошу за мной. Я отведу вас к столику.
Через боковую дверь я следую за ней вверх по лестнице, украшенной рождественскими гирляндами, хотя на дворе уже февраль. Сначала приходится пропустить группу молодежи, спускающуюся нам навстречу. И девушки, и парни выглядят так, будто собираются на концерт: стильная одежда, яркий макияж. Я выгляжу примерно так же, когда возвращаюсь с показа коллекции. Некоторые несут баннеры с надписями на английском.
Главный фанат ХОХО
Сун-оппа[3], женись на мне!
Бэ Джеву, я люблю тебя!
– Когда приезжает группа айдолов[4], тут вечно толпа народу, – поясняет хостес. – Думаю, некоторые фанаты приходят в Коритаун, попросту надеясь наткнуться на одного из любимых айдолов в местном ресторане. – Я поглядываю на нее, но, судя по всему, она ничуть не осуждает, просто констатирует факт. – Полезно для бизнеса.
– К вам в ресторан много айдолов заходило? – спрашиваю я.
– У владельца над кассой вывешены все автографы. Я никогда не занималась рассадкой айдолов, но босс говорит, в прошлом месяце тут был Джун из «95М» с друзьями.
Джун-оппа! Заметив мое выражение лица, хостес со знающим видом улыбается.
– Вы поклонница?
– У меня в спальне на стене висит постер с ним.
– Тогда вас порадует, что он и чаевые дает хорошие.
По лестнице мы поднимаемся на второй этаж. Зал здесь гораздо у́же, а народу ничуть не меньше. Обстановка выдержана в стиле поджангмачи[5]: вокруг круглых металлических столиков выстроились стулья, по форме напоминающие перевернутые корзины для мусора. Официанты лавируют между столиков с подносами корейской уличной еды на ярко-зеленых пластмассовых тарелках. На стенах висит несколько больших мониторов, одновременно проигрывающих одни и те же клипы – прямо сейчас транслируют прилипчивую Anpanman группы BTS.
