Тёмные бескрайние просторы Вселенной, вечный неугасимый свет далеких звезд, мощная сила разбегающихся галактик. Мне, путешественнику, вечному страннику этого пустынного, но в тоже время до предела наполненного мира, никогда не было одиноко или тоскливо здесь. Наоборот: мир наполнен чудесами и приключениями. Поэтому я лечу сквозь бездну, поражаясь неиссякаемому, живому, воображению Творца, всякий раз поражающему и восхищающему меня. Что я увижу в следующий раз, за следующей колонией звезд, что удивит?
Сегодня меня несет Великий дракон с пламенным хвостом и холодной головой. Он облетает дозором свои рубежи, и я решил присоединиться к нему, встретив на своем пути. Я почувствовал себя чуть ли не Богом, правящим огненной колесницей. В волосы вплетается солнечный ветер, искры от колесницы, словно плащ за спиной – а сам пронизан божественным светом. Кометой, огибая солнца и планеты, летит моя огненная колесница по млечным дорогам Вселенной.
Нечасто, но встречаются на пути живые миры. Это самое интересное из того, что можно встретить в безжизненном, на первый взгляд, холодном космосе. Каждый раз новое, каждый раз необычное, а порой потрясающее можно встретить там. Растительность и мир животных сплетаются в гармоничном союзе молодожёнов. Причудливые формы, сочные цвета, великие цивилизации и мутный животный разум, приводящий их к гибели. Тысячи, тысячи раз убеждаюсь, что для царства животных достаточно и первоначального импульса, зарождающего разум. Импульса данного Богом, первобытного, не изощренного разума, дающего жизнь ради жизни.
Дух, помещённый в тело, полон страхов, надежд и разочарований. В нем бушуют страсти, фантазии и нереалистичные картины бытия, в которых знания о мире обретают форму чудовищ, поглощающих этот разум изнутри. А главное – они не понимают своей сущности, не помнят прошлого, не знают, что ждёт их в будущем. Они в смятении, напуганы – они не свободны!
Пока мысли мои блуждали в мутных размышлениях о судьбах миров, мой дракон, похоже, собрался посетить довольно симпатичную планету. Он стремительно направлялся прямо к ней. Много воды, яркая зелень и неясная дымка у поверхности говорит о том, что эта планета живая. Там, на её темной стороне, горели немногочисленные огни, зажженные в очагах, а значит, здесь присутствует и разумная жизнь. Та самая жизнь, охваченная неизвестностью и страхами. Если мой дракон приземлится здесь – это, вероятно, станет последним днём их истории. Сердца наполнятся ужасом и болью. Огонь, вода, земля содрогнутся и перемешаются, стремясь к своему первоначальному состоянию. И новая жизнь здесь зародится, пожалуй, не скоро. Нужно оставить дракона, или…отныне нам не по пути. Пусть это непосильный труд. Могу ли я?
Когда мое силовое поле ослабло, и я безвольно падал в наполненной тысячами запахов атмосфере, вдыхая озон, в тёплом, полном испарине небе еще долго виднелся улетающий прочь длинный хвост моего дракона. Прощай, дружище, сегодня ты остался без обеда. Думаю, тебе представится еще не один случай полакомится, только, увы, не сегодня.
Да, здесь царит жизнь. Неловкая, одноэтажная, но довольно далеко продвинувшаяся в своем развитии. Всё еще используют пещеры и строят дома из глины, но уже мастерски обрабатывают металлы и…страдают от боли и жестокости соплеменников.
Двоим бедолагам отказали в жилище в холодную тёмную ночь. Им не оставалось ничего другого, как приютиться в сарае с животными. Что творится с ними такое? Посмотрю-ка поближе. Искры света кружат над ними? Один корчится от боли, другой в панике, мечется вокруг, иногда снова бежит в тот дом, где им отказали, и просит о милости.
Из дома вынесли сосуд с водой и куски ткани, и понесли всё это к сараю. Там тихо покрикивало, стонало и плакало оставшиеся наедине с собой другое, более хрупкое и обреченное на боль создание. Только стоило пристроить тряпицы к его телу, как несколько судорожных движений привели к извержению из его плоти красного мокрого комка, имеющего смутные очертания, но, по-видимому, того же строения, что и у двух других разумных существ. Он молчал и не двигался. Огни, кружившие вокруг, метнулись туда-сюда и исчезли прочь. Комок стали мять, похлопывать, растирать, то прижимая к телу, то отнимая и вновь растирая.
