Он вышел из своего…нет, не так. Он открыл дверь машины, которая…нет. Снова не то. Он потянул за ручку и дверь его автомобиля открылась. Нет, черт возьми! Дверь открылась? Может, отварилась?
Мои дрожащие пальцы надавили не на ту кнопку и на листе бумаги появилось не то, что я хотел. «Дверь отвалилась». Я скомкал листок и кинул его под стол, проматерившись про себя. Дверь у него отвалилась. Ну-ну. Осознание, что книга так и не будет окончена, посеяло в моей голове странное чувство тревоги. Нет, не той тревоги, которую чувствует пловец, видя пропивающую тень, а той, что пожирает тебя изнутри, словно ты сделал или сделаешь что-то не так, одно неверное действие и все. И конец. Конец твоей писательской деятельности. Если для кого-то это и не страшно, ведь, как говорила моя покойная тетя, «писать может каждый», для меня это было бы подобно смерти моей души. Без написаний книг, я не прожил бы и пары дней. Хотя, если смотреть на то, что под моим столом собралось больше десятка скомканных листов, я уже не уверен, что быть писателем – это вообще мое.
В дверь внезапно позвонили, от чего я чуть не подпрыгнул на месте. Да кто вообще будет ходить по квартирам в такую рань?! Я невольно взглянул на часы и потряс уставшей головой. Ах, да. Я уже несколько часов пытаюсь написать хоть что-то. Значит человек пришел не так уж и рано. Тогда созревает другой вопрос, кто он и зачем вообще явился?
– М? – я отворил дверь и уставился на стоящего за ней мужчину в теплом сером пальто, – Вам кого?
– Степа? – он оглядел меня с ног до головы, – Степа Строгов?
– Вам кого? – я вновь повторил свой вопрос, игнорируя то, что он меня узнал, – если Вы сантехник или ремонтник машин, я…
– Это я, Асий, – представился гость, не дав мне договорить, – ну, Асий, – он смотрел в мои уставшие и ничего не понимающие глаза, – Васий, помнишь, нет? Василий Хомутов.
– Если раньше и помнил, то уже забыл, – я пожал плечами, – чего хотел…Васий?
– Мне Наташка звонила, говорила, что у тебя какие-то проблемы. А я, знаешь, психиатром работаю уже и…
Я закрыл перед его носом дверь, тем самым закончив разговор. Психиатры, психологи и другие «пси» пусть занимаются теми, кому это действительно нужно. Таковым я себя, конечно, не считал. Да, у меня есть проблемы, но это проблемы с написанием книги, а не с моей нервной системой. Если б что-то было именно с ней, я бы сам пошел к какому-нибудь специалисту.
Васий не стал стоять и глядеть на закрытую дверь, так что удалился восвояси уже через несколько минут. Тишина и покой. Я надеялся, что мое спокойствие продлится долго, но нет, кто-то снова решил разрушить эту идиллию своим звонком.
– Слушаю?
– Степ, как там книга?
Никогда не любил, когда кто-то задавал мне подобные вопросы. Что значит «как книга»? Нормально книга. Ничего не с ней не случилось, так и лежит недописанная на моем столе, смотрит печатными буквами в потолок и мечтает поработить вселенную так, как это сделали ее механические собраться. Восстание книг? Я бы хотел это видеть.
– М? Нормально. Пишется потихоньку.
– Может выложишь новую главу уже? Люди ждут. Они жаждут продолжения.
– Я…, – я замешкался, услышав слова Михаила, – я не думаю, что они ее когда-нибудь увидят. Новая глава увидит свет лишь тогда, когда будет идеальна. А идеала, как ты знаешь, не достичь.
– Хочешь сказать…
– Ага.
– Что ты снова все выкинул и стер? Ты же недавно только говорил, что она почти готова. Черт, Степ, у тебя всегда все хорошо получалось, в чем теперь беда?
Я пожал плечами, не обращая внимание на то, что собеседник, находящийся на другом конце трубки, не мог меня видеть. Михаил, поняв, что ответа от меня он вряд ли дождется, тяжело вздохнул, после чего его голос стал более серьезным.
