1
Айна родилась в замке.
Верней, на хозяйственном дворе при замке Берг.
Не худшее место в мире, если вдуматься: даром что вонь да грязь, зато сытно и спокойно.
Замок был старый и надежный: одну его стену возвели над крутым скальным обрывом, уходящим к лесу, а другие окружал глубокий ров с водой. Вот только уже много лет обитателям маленькой крепости в северном захолустье не приходилось думать о защите – времена пришли мирные, спокойные. Ров обмелел и зарос тиной, с верхушки главной башни никто не высматривал врагов, а на воротах для приличия стоял один лишь стражник. Да и тот чаще подремывал на солнце, не зная, чем себя занять.
Айна любила подниматься на стену, к которой лепились постройки двора, справедливо именуемого Грязным. Там, стоя между каменными зубцами, она чувствовала себя такой свободной! Казалось, еще миг – и небо стремительно рванется к ней, подхватит, унесет вдаль от земли. Ветер лохматил ее темно-русые волосы, наполнял сердце легкостью, и можно было представить, будто на самом деле она вовсе не дочка скотницы, маленькая невзрачная Айна Щепка с пятнами на одежде и занозами на ладонях… На стене ей казалось, что она – хозяйка замка. Сильная, уверенная в себе, дерзкая и красивая.
– Айна, дрянь ты негодная! Где тебя демоны носят?!
Голос матери донесся с Грязного двора и вернул на землю быстрей, чем камень прилетает из рогатки. В одно мгновение Айна оттолкнулась от края стены и подбитой птицей спорхнула вниз, на внутренний каменный переход под зубцами. Она съежилась за выступом кухонной крыши, откуда ее было не разглядеть, и с тоской попыталась вспомнить, что не доделала с утра. Все обычные дела были справлены, как полагается – непонятно, чего матери вздумалось искать свою «негодную» дочь именно сейчас.
Айна знала, что после таких воплей по-доброму ее не встретят, и потому не особенно спешила на зов. Минутой раньше, минутой позже – какая разница? Она запрокинула голову и снова посмотрела на небо. Оно было таким пронзительно синим, каким бывает только в начале лета, и белоснежные облака плыли по нему, будто огромные комки бесценной заморской пряжи. Айна видела такую однажды. «Точно волосы короля», – сказала тогда тетка Сана и еще что-то начала брехать про монарший облик, но Айна не особо слушала. Запомнила только, что прапрабабкой короля была, вроде как, настоящая небесная посланница. Но кто же в такое верит?
– Айна! Найду – все патлы повыдергаю! Ну-ка быстро спускайся, поганка!
Скотница отлично знала, где искать свою дочь. Айна вздохнула и встала. Ну и ладно. Все равно сидеть на камнях еще холодно, не то что в разгар лета.
Оплеуха ей досталась крепкая. Мать от души приложила тугой мокрой тряпкой по затылку и велела немедля идти на кухню: там кто-то из работников, спеша по делам к хозяйке, перевернул ведро с молоком и надо было по-быстрому убрать.
Потирая голову, Айна направилась к кухне, а мать шла за ней следом и без конца костерила то работника, то дурынду Дишу, которая поставила ведро посредь прохода, то саму Айну, мол, не дозовешься ее вовремя.
– Вот Диша и убирала бы, раз не доглядела, – пробурчала Айна, но тихо, так, чтобы мать не услышала. В гневе та была горяча на расправу, и к дочери снисхождения не имела. Скорей уж наоборот.
Убедившись, что «негодная поганка» взялась за тряпку, главная хранительница скотины ушла к коровнику – глянуть на телку, что родилась прошлой ночью. Айна проводила ее недобрым взглядом из-под косо остриженной челки и скривилась.
Она ненавидела Грязный двор.
И мать иногда тоже.
По вечерам, накрывшись с головой одеялом, Айна предавалась мечтам о том, как однажды удерет из замка и будет жить без вечной работы по хозяйству и упреков. Одной в городе, конечно, трудно, да и кому там нужна тощая девчонка, едва разменявшая двенадцатую весну? Разве что в блудный дом возьмут (упаси боги!). А вот если уйти с бродячими артистами… Она ведь сильная, хоть и выглядит как щепка. И ловкая. Никто из замковых детей не мог догнать и схватить ее, когда они играли в убегалки на стене. Айна залезала выше всех, цепляясь за самые крошечные трещины и выступы. Жаль, что после смерти Оги эту забаву они оставили: сын конюха упал и разбился по-глупому, а взрослые наложили на игру строгий запрет.
