Знай королева Оланна, к чему приведёт визит менестреля – приказала бы вздёрнуть бродягу с лютней на крепостных воротах. Но будущее скрыто от обычных смертных, поэтому певца приняли в Лассисе с распростёртыми объятиями.
Чтобы послушать музыканта, в тронном зале собрались все, кто мог. Нет, местные дворяне не так уж сильно любили кансоны и альбы. Куда больше их интересовали новости из дальних и ближних краёв, обычно доходившие до крошечного королевства со значительным опозданием.
И менестрель не обманул ожиданий благородной публики. Он обстоятельно рассказал о войне в Сурде, религиозных метаниях правителя Мок’яука, моровом поветрии в Санхе, мистическом появлении живой курицы на пиршественном столе короля Тагрита, скандале с сорока двумя любовниками святой девственницы Квиллиона и многом другом. Но все истории поблёкли на фоне известия о похищении дагарского принца.
– Прекрасный молодой принц прогуливался по дворцовому саду, – менестрель сопровождал рассказ негромким приятным наигрышем. – Его золотистые локоны развевались на ветру, а сияние множества драгоценных украшений затмевало солнце. Ничто не предвещало беды, – безмятежную мелодию сменил тревожный звук: щипая струну, менестрель повторял одну и ту же короткую ноту, постепенно учащая ритм. – Внезапно, с неба спикировал кошмарный огнедышащий дракон! Приняв наследника престола за принцессу, монстр, подчиняясь древней драконовой традиции, схватил принца и унёс в своё логово, оставив позади пылающий сад!
Певец резко ударил по струнам, извлекая громкий диссонирующий аккорд, и огляделся. Обычно в этом месте многие дамы лишались чувств. Но лассиские аристократки оказались покрепче товарок из других королевств. Даже не вскрикнув, они с горящими глазами ожидали продолжения.
– Говорят, дракон полетел в Вайл, – будничным голосом закончил рассказ разочарованный менестрель. – Было это ровно полторы недели назад, и да поразят меня боги, если я лгу!
Боги не поразили музыканта, и он продолжил выступление. Но чёрное дело было сделано. Это стало понятно на следующий день, когда во время королевского совета принцесса Айрин объявила о намерении спасти принца.
– Это неслыханно! – Обычно невозмутимая королева вышла из себя, ошарашенная словами дочери. Стройная, изящная, горделиво прекрасная, словно фея, она прожигала Айрин гневным взглядом. – У меня нет слов! Как ты могла помыслить о таком?! Что сказал бы твой отец на подобные речи?!
– Он поехал бы со мной. – Если её величество выглядела грозно и внушительно, то спокойная и решительная принцесса смотрелась не хуже. Ростом превосходя королеву, Айрин стояла, расправив не по-девичьи крепкие плечи. – Хотя бы ради возможности украсить драконьей головой трофейный зал.
Присутствовавшие при этой сцене придворные мысленно признали правоту девушки: покойный Пракс отправился бы за тридевять земель за редкой добычей.
Уязвлённая Оланна нахмурилась.
– Не дерзите, ваше высочество!
– Правда – не дерзость, ваше величество.
– Довольно! – Королева сумела совладать с возмущением и гневом. Ее голос сделался ледяным и опасно спокойным. – Ступайте в ваши покои и поразмыслите над своим поведением.
– Нет. – Айрин вздёрнула подбородок. Солнечный свет, проникающий сквозь узкие стрельчатые окна, сотнями ослепительных бликов заиграл на золотой сетке, удерживающей каштановые волосы принцессы. – Я уже достаточно поразмыслила. Это мой шанс и я не намерена его упускать!
– Шанс? На что?
– На замужество, ваше величество… – Видя немой вопрос на лице матери, принцесса продолжила: – Мне уже двадцать четыре года. За всю жизнь я получила лишь одно предложение руки и сердца – от выжившего из ума престарелого графа Моува. Это случилось шесть лет назад. Других женихов не было и не предвидится.
