Бабочки на чердаке
Здравствуйте, я Миша
– Миша, домой!
Я с тоской посмотрел на окно нашей квартиры. Мама заметила мой взгляд и для верности махнула рукой. Уходить с улицы не хотелось. Стояла весна, но погода не очень радовала. То и дело принимался моросить дождь, а столбик термометра не поднимался выше двенадцати градусов.
Я поплелся домой. Возвращаться в квартиру, где кроме нас с мамой проживало еще очень много народа, не хотелось. Но не оставаться же на улице! Да и мама расстроится.
Я шел медленно, аккуратно обходя каждую лужу и пиная мелкие камешки, то и дело попадавшиеся под ноги. Мимо пролетела бабочка, и я застыл, глядя ей вслед. Это была первая бабочка в этом году – ослепительно белая с черными крапинками на крыльях. Бабочка летела медленно, будто желая, чтобы я разглядел все ее великолепие.
Мне очень нравились бабочки. Почему? Я и сам не могу этого объяснить. Мои товарищи носились по полю с сачками и радовались, если им удавалось поймать в свои сети эдакую красавицу, а у меня сердце сжималось, когда я видел, как она трепещет крылышками. Именно поэтому я никогда не ловил бабочек, жуков и прочую мелкотню.
Я даже являюсь противником ловушек для мышей, хотя знаю, что от них очень много вреда. Ну, не могу я смотреть, как бедные животины мучаются от ужаса и страха, не имея возможности спастись из цепких людских рук.
К бабочкам у меня особое отношение. Они кажутся мне неземными созданиями – трепетными и воздушными. Однажды мой двоюродный брат – Тимофей, принес домой целую банку бабочек. Они бились и трепыхались внутри, и мне казалось, что их сердца разрываются от ужаса и страха.
Я спросил брата, зачем он их поймал. Брат ответил, что собирается сделать коллекцию. Он положит бабочек в коробку и прикрепит каждую иголкой, чтобы не разлетелись. И усмехнулся нагло и противно. Он прекрасно знал, как я отношусь к бабочкам.
Помню, как мои глаза налились слезами, и я бросился на брата. Я колотил его своими кулачками, хотя Тимофей был в два раза старше и в три раза тяжелее меня, и не отступился даже тогда, когда получил от него несколько сильных затрещин. На шум прибежала бабушка Рая и потребовала прекратить драку.
Тимофей взял меня за шиворот и держал на расстоянии вытянутой руки. А я продолжал размахивать руками и ногами.
– Михаил! Я требую, чтобы ты успокоился! – бабушка повысила голос. – Немедленно!
Ослушаться бабушку было невозможно, поэтому я перестал махать кулаками. Бабушка была в нашем доме непререкаемым авторитетом. Ее слушались все – начиная от дедушки и заканчивая котом Васькой.
– По какому поводу потасовка? – строго спросила она, переводя взгляд то на меня, то на Тимофея.
– Этот ненормальный привязался ко мне из-за бабочек, – пробасил Тим. – А я всего лишь собираюсь сделать гербарий для музея кабинета ботаники. Смотри, какой он мне синяк поставил, – и Тимофей продемонстрировал бабушке синее пятно на руке.
– Михаил, объясни свое поведение! – тяжелый бабушкин взгляд переместился в мою сторону, и я застыл от страха. Бабушка всегда наводила на меня ужас. – Я жду!
– Он не должен делать из бабочек гербарий, – непослушным языком ответил я.
– Почему?
– Они же живые! Разве вы не видите, как они хотят жить? Посмотрите, как бьются их крылышки, как дрожат их усики. Неужели можно взять и уничтожить такие прекрасные создания?
– Бабочки это бабочки, и не больше! – отрезала бабушка. – Тимофей сделает гербарий, и ты ему не помешаешь, понятно тебе?
Мне ничего не оставалось делать, как кивнуть. Весь день Тимофей изводил меня разговорами о том, какой замечательный гербарий у него получится.
– Я наверняка получу пятерку, – говорил он и насмешливо смотрел в мою сторону.
Я делал вид, что читаю книгу, а сам время от времени украдкой поглядывал на банку, где томились в ожидании своей участи бабочки. Видимо, они устали биться о стекло, потому что опустились на дно и едва шевелились. Некоторые из них и вовсе сидели без движения.
