Уайтчепел, Лондон
Фантастический женский цирк Фарнема
1815 г.
Первый удар из двух пришелся Марианне в живот, а сразу за ним последовал апперкот в челюсть, от которого она, пошатнувшись, отлетела к канатам.
Кровожадная, чисто мужская толпа вполне предсказуемо обезумела. Эти вопли и глумливые издевки напомнили Марианне, что следует внимательно следить за соперницей, а не пялиться на незнакомца в зрительном зале. Она споткнулась, но тут же выправилась и поспешно сосредоточилась.
К сожалению, отдышаться было гораздо сложнее.
После двух лет занятий боксом Марианна знала: это знакомое ощущение – как будто из легких вышибло весь воздух – следует игнорировать. Но одно дело знать, и совсем другое – делать. Требовались все ее силы, чтобы оставаться в вертикальном положении и двигаться, в то время как легкие пытались восстановить естественный ритм дыхания. Перед глазами все расплывалось, а грудь распирала зарождающаяся истерика.
Марианна стряхивала с волос блестки, снова и снова пытаясь вдохнуть, и наконец тоненькая, жалкая струйка воздуха проникла в легкие. Не так уж много, но все же это помогло: перед глазами прояснилось, и как раз вовремя, чтобы увернуться от мощного, но обычно вялого кулака Лиззи Лоури.
Марианна никогда раньше не проигрывала Лиззи и от этого заметно расслабилась, что и привело к утрате бдительности – как в буквальном, так и в фигуральном смысле. Недопустимый промах!
И все для того лишь, чтобы украдкой взглянуть на сногсшибательную картинку – герцога Стонтона, стоявшего в первом ряду театра ее дядюшки.
Великолепный, известный своей чопорностью пэр выделялся среди толпы орущих мужчин, как маяк. Сама неподвижность высокого гостя отличала его от других.
Но не только невозмутимость выделяла Стонтона: еще рост (он был выше большинства своих приятелей) и очень светлые пепельно-русые волосы. Герцог был одет в черный вечерний костюм, а когда скрещивал на груди руки, что-то поблескивало в полумраке зала. Кольцо! Камень, должно быть, просто громадный, раз Марианна видит блеск с такого расстояния. Кольцо на левом мизинце – значит, на руке у герцога не модная безделушка, а перстень-печатка.
Сначала она заметила только сверкающий камень, затем ее вниманием полностью завладел его напряженный взгляд, причем так же властно, как захватывает карету разбойник с большой дороги. Холодное, почти агрессивное выражение красивого лица и взгляд, словно раздевающий догола, и совсем не так, как это делали остальные зрители.
Тут в голове зазвучал голос Джека: «А ну соберись, а то щас ляжешь мордой на пол!»
Здравый совет вспомнился как раз вовремя. Лиззи размахнулась, чтобы ударить ее наотмашь. Плохое решение – все давно знали, что она пускает этот удар в ход, когда начинает задыхаться. Марианна уклонилась от неуклюжего выпада, выпрямилась и, обойдя вялую защиту Лиззи, нанесла ей отличный удар в челюсть. Лиззи, размахивая руками, отлетела назад, всем своим крепким туловищем врезалась в толстые канаты и, словно разом лишившись всех костей, соскользнула на пол.
Секундант Лиззи (а также ее муж и тренер) кинулся ей на помощь, но она явно не могла подняться.
Дядя Марианны, Барнабас, владелец Фантастического женского цирка Фарнема, перелез через бархатные канаты, ухватил ее запястье и победоносно поднял вверх руку. Вопли толпы мало походили на человеческие – скорее напоминали безумную какофонию криков чаек в лондонских доках.
Когда Марианна взглянула на то место, где чуть раньше стоял суровый пэр, в самый центр переднего ряда бывшего театрального партера, герцог Стонтон уже исчез.
За кулисами царила суета, рабочие сцены торопливо меняли реквизит, готовясь к следующему действию, и ей потребовалось несколько минут, чтобы пробраться сквозь эту давку в гримерку.
