2026 год, Россия.
Глухой лес где-то под Москвой
Хижина стояла посреди небольшой рукотворной опушки, окружённой плотной завесой безмолвия. Старик раздувал угли под старым чугунком, висевшим на треноге из сырого сука. Камни, обложенные по кругу, хранили тепло. Внутри булькала похлёбка – дикий лук, куски зайчатины и горсть ячменя из последнего мешка. Воздух пах дымом, хвоей и весенней сыростью. Ему нравилось готовить под открытым небом неподалёку от дома – отсюда была видна вся окрестность.
«Странно… – подумал старик, помешивая еду деревянной ложкой. – Воронья нет».
Утром над полянкой кружила серая стая. Теперь – пустота. Даже кузнечики в сухой траве притихли. Тишина ощущалась не как отсутствие звуков, а как нечто густое и насыщенное, словно мягкий покров лесного мха.
Он набрал сухих веток – берёзовых да осиновых прутьев, чтобы дым ароматнее был, и бросил их в костёр. Пламя засвистело, напитавшись влагой, после чего заговорило знакомым, глубоким потрескиванием углей – ровным, насыщенным, родным. Старик присел на поваленное дерево рядом с костром, вытер руки о холщовые штаны и принялся трапезничать.
Спустя некоторое время он поднял взгляд к небу, внимательно изучая его. До наступления темноты оставался примерно час. Нужно было успеть проверить петли у ручья.
С лёгким кряхтением старик поднялся, покосившись на затухающий костёр. Подойдя к хижине, он взял с крыльца небольшой старый топорик с деревянной ручкой, всё ещё слабо блестевший на солнце. Легко поднял его и закинул на плечо. Осмотревшись, он почувствовал что-то неестественное.
– Тихо… – Слегка нахмурившись, промолвил старый охотник. – Слишком тихо…
После чего двинулся в путь, углубляясь в мрачную чащу леса. Ни рыжей плутовки-лисы, ни голосистой птицы не встретилось на пути – вокруг стояла странная тишина, словно вся живность затаилась…
Прибыв на место, старик тяжело вздохнул. Все петли оказались пусты, а некоторые и вовсе порваны, будто поймали нечто огромное, с чем справиться не смогли.
Посмотрев вокруг, он нашёл неподалёку обломанную палку, поднял её и присел на землю, облокотившись на ближайшее дерево. Взяв топор за основание лезвия, он начал затачивать конец палки, будто собираясь соорудить копье.
Закончив заточку, старик скинул с себя тяжёлую, теплую одежду, и сразу же направился в ручей. Тот был метра три в ширину, поэтому рыба там часто проплывала, и он это прекрасно знал.
Войдя в воду, он не дрогнул, несмотря на её ледяной холод. Дойдя примерно до середины, замер, слегка приподняв копьё – вода едва доходила до колен, мягко обволакивая икры. Затем терпеливо застыл, внимательно наблюдая за течением у ног.
Стоял он минуту, потом вторую, третью – ни единого движения. Внезапно старик резко метнул копьё в воду и осторожно вытащил его, подняв сначала наконечник. Остриё пронзало крупную форель, судорожно бившуюся из стороны в сторону.
– Ну вот… Другое дело… – слегка улыбнувшись, произнёс он, разглядывая добычу.
Выбравшись на берег, охотник начал неспешно одеваться, прислонив копьё с пойманной рыбой к ближайшему дереву остриём вверх. Одевшись, двинулся обратно к хижине, положив копьё с уловом на левое плечо, а в правую руку взяв топор.
