Глава 1. Утро под землей
Еще рано, и, хотя на работу мне еще очень не скоро, я уже
подхожу к входу. Не прошел и ста метров, но ботинки сильно
запылились, и глянец на них заметно потускнел. «Все мы
маленькие тушканчики, мы живем в бархане», - лениво думаю я,
разглядывая нежно розовеющие под первыми лучами солнца солидные
горы и маленькие горки песка, подпирающие бетонные изгороди и дома.
В штиль наш вечный песок скрипит под ногами, а при сильном ветре
хрустит на зубах и заставляет приезжих, непривычных щуриться, долго
тереть глаза. Красные каменные плиты, с черными и белыми змейками
прожилок, ведут к голубеющему входу. И в черно-красную ночь, и в
желтое утро голубоватые лампы уводят к всегда таинственной глубине,
под песок и плиты, к Каналу.
Несколько десятков ступеней, и тишина становится совсем другой,
не шуршащей и звенящей, а плещущейся и шепчущей. Я киваю в ответ
пожилой женщине за окошечком кассы, уже привыкшей к моему раннему
явлению. Если бы я пришел двумя часами позже, она, наверное,
обиделась бы, как ребенок. По звонким мраморным ступеням я сбегаю к
платформе. От свежего воздуха Канала мне хочется чихнуть, это
оглушает, как револьверный выстрел. Сильное течение приносит
измятую пластиковую бутыль, она смотрится очень нелепо под
монументальными хрустальными светильниками в бронзовой оправе.
Вот на дальнем конце платформы появляется немолодой мужчина в
голубовато-сером костюме. Видимо, еще не было ни одной лодки, и он
неторопливо проходит к своему обычному месту, усаживается на скамью
и достает газету.
Вскоре по стенам тоннеля, на который я смотрю в ожидании первой
гондолы, начинают пробегать блики, и свет фонаря прерывает
чтение станционного служащего. Удивительно изящный светлый силуэт
плавно выныривает из-под сводов тоннеля и приближается к месту
остановки. На гондоле включаются винты, замедляющие скорость.
Выдвинувшийся почти у самой воды барьер мягко сдерживает
большую лодку и тихо останавливает напротив меня. Позади мест для
пассажиров сидит девушка в форме, обычной для всех служащих
Канала.
Мужчина открывает двустворчатые ажурные дверцы, равнодушно
посматривая на меня. Я не двигаюсь, и девушка на корме, немного
подождав, делает ему знак рукой. Закрыв створки, он освобождает
гондолу от барьера, и лодка, быстро набрав скорость, исчезает в
тоннеле, уводя за собой сотни мерцающих отсветов.
К месту посадки подходят ранние пассажиры. Двое военных, женщина
с чемоданчиком на колесиках, подросток в наушниках. Они бодро
переходят в подплывшую вслед за первой гондолу и усаживаются на
вишневые с желтыми полосками сиденья. Я пропускаю это и еще два
почти пустых судна.
На очередном приближающемся пластиковом борту, позади эмблемы
«Городского подземного транспортного Канала», я узнаю нужный мне
номер «112». Радостно и гулко забарабанило сердце, до сих пор
словно замершее, замедлившее свой ход, как у впавшего в спячку ежа.
Вхожу один, всех ожидающих увезла предыдущая гондола. Я прохожу к
корме, высокая темноволосая девушка, узнав меня, улыбается.
- Я пропустил целую дюжину лодок,
ждал вас.
- А зачем?
Я неловко отвечаю, садясь недалеко от
нее:
- А на вашей меньше укачивает.
Два
круглых желтоватых кормовых фонаря в мягком сумраке тоннеля
окрашивают ее вишневую форменную накидку в алый цвет. Девушка
держит гондолу ровно посередине тоннеля, движения кисти, держащей
руль, почти незаметны. Я пытаюсь найти подходящую тему для
разговора, который, наконец, мог бы дать мне опору для более
близкого знакомства. Этой опоры на мягко покачивающейся гондоле я
снова и снова катастрофически не нахожу:
- Скажите, вы запоминаете людей,
которых перевозите за день?
