До полуночи оставалось пятнадцать минут. Повода для беспокойства пока не было: дискотека до двенадцати, и еще на дорогу до дома время требуется, но Тамара уже места себе не находила. Ровно в полночь она набрала воды в чайник и поставила его на плиту. Поднесла горящую спичку к конфорке и повернула ручку регулятора, тут же появился синий огонек. Снова села за обеденный стол, периодически посматривая сквозь занавески в окно. Стрелки на часах показали начало первого. Тамара вышла во двор, приоткрыла калитку и стала прислушиваться. Где-то вдали раздавались голоса. «Молодежь домой идет с танцев, значит, и моя скоро вернется», – подумала женщина.
Громкая толпа молодых людей, поднимая лай дворовых собак, прошла мимо. Услышав знакомый голос соседской девочки Веры, Тамара окликнула ее:
– Вера, Вера!
– Да, теть Тамар?
– А мою Аню ты не видела по дороге?
– Нет. Я ее сегодня вообще не видела.
– Как это? Разве вы не вместе домой возвращаетесь после танцев?
Вера, прошедшая мимо, бросила только:
– Уже давно нет!
Толпа направилась к реке. Два месяца лета пролетели, и молодежь ловила любую возможность оторваться на каникулах по полной.
Тамара вернулась в дом. Подбежала к тумбочке, где стоял телефон, и схватила трубку, судорожно соображая, какой номер набрать. Долгий гудок сменился прерывающимся пиканьем. Тамара положила трубку и достала из ящика записную книжку с номерами родных, близких и знакомых. Присела на табурет и стала просматривать записи. Еще раз взглянув на часы, стрелки которых показывали второй час, решила позвонить близкой подруге своей дочери.
Гудки шли, но никто не торопился брать трубку. И вдруг тихий голос ответил:
– Алло…
– Нина! Нина, это Тамара… меня слышно? Это Тамара Кравцова, мама Ани. Она не у вас? Наташа дома?
– Тамара? Нет. Нет у нас Ани.
– А Наташа? Она дома?
– Да вроде. Сейчас погляжу.
Раздался легкий стук, означавший, что собеседница положила трубку рядом с аппаратом. Тамара прислушивалась к каждому звуку на том конце провода: вот приглушенный голос Наташи, мать спрашивает ее про Аню, вот приближающиеся шаги. И вот Нина снова на связи:
– Алло, Тамара, моя Наташа уже спит. Сказала, что вечером видела Аню у «Гудка». Но на танцах ее не было.
– Как же так? Они же подружки. Они же везде и всюду, а тут вдруг – видела у «Гудка». Так они все там постоянно. Он же круглосуточный!
– Я тебе говорю как есть. Наташа дома. Про Аню ничего не знает.
Тамара повесила трубку. Подняла голову и посмотрела на календарь: 31 июля, 1999 год. Вновь пробежалась по записям в блокноте, но так и не выбрала, кому еще позвонить. Открыла ящик, чтобы убрать туда записную книжку, увидела фонарик и взяла его в руки. Еще немного о чем-то подумав, решила пойти на поиски дочери.
На улице было совсем тихо. На небе уже виднелись первые проблески рассвета. Женщина шла вдоль дворов, оглядываясь по сторонам, – ни души. Дойдя до перекрестка, увидела вдали светящиеся фары автомобиля. Скоро стали различимы музыка и смех молодежной компании. Не решившись приблизиться, Тамара, проходя мимо, только бросила в их сторону взгляд.
– Тамара Александровна! Это вы?
Женщина остановилась и обернулась на юношу.
– Павлик? Ты?
– Я! А вы чего ночью тут делаете? – Парень подошел к ней.
– Я… да вот… Аня моя что-то припозднилась. Никогда такого не было. А тут вот уже светает, а ее нет. А ты? С армии вернулся? По контракту вроде, говорили?
– Да. Отслужил. Если так можно сказать. В госпитале же я был. Ранения. Но сейчас нормально. Вернулся вот. Война же. Знаете, наверное.
– Знаю. Война. Вроде сказали, что все, но что-то там у них не ладится, получается, все воюют. Их у нас тут, этих беженцев, все больше и больше. Вытворяют что хотят. Я за дочь волнуюсь.
