Всё чаще вижу смерть – и улыбаюсь
Улыбкой рассудительной. Ну, что же?
Так я хочу. Так свойственно мне знать,
Что и ко мне придёт она в свой час.
А.А. Блок «О смерти»
Одним дождливым ноябрьским вечером в тихом, скромном, ничем не примечательном, практически полностью и насквозь пропитанном скукой и серостью, которая проявляется как на зданиях, так и на ауре, селе М. К-ого края у супругов уже преклонного возраста (по пятьдесят лет) сбылась мечта длиной в тридцать лет – родился ребёнок, чей первый крик они желали услышать, чьё личико – увидеть, чьё тельце – прижать руками к сердцу. Какой год бы ни шёл, а всё никак не выходило у них испытать родительское счастье. Другие либо давно уже опустили бы руки и отказались бы от затеи завести детей, либо от отчаяния взяли бы несчастный и брошенный цветочек из детского дома, но эта пара оказалась упрямой, боролась до последнего: души друг в друге не чаяли, а также к врачам ездили и принимали лекарства, но чаще, конечно, прибегали к народным средствам и молитвам. Уж очень хотелось им иметь возле себя родную кровь, физический и самый прекрасный результат их светлой и нежной любви. Иннокентий Алексеевич и Светлана Витальевна Думцевы, ставшие родителями, не сдерживали эмоций: в небогатом, но уютном и просторном деревянном доме долго не стихали слёзные крики, стоны и слова счастья, а души освободились от тяжести, созданной из вечной и утомительной борьбы за простое человеческое счастье и страха того, что цель так и останется недостигнутой, и муж с женой умрут хоть и с улыбкой, потому что они всегда были друг у друга и между ними царила гармония, но грустной, потому что так и не смогли материализовать свою многолетнюю и нерушимую ничем любовь. Их соседка, опытная акушерка Нина Ивановна Краснова, которая была незначительно старше супругов, улыбалась вместе с ними, сердце согревалось тёплыми чувствами и осознанием появления очередной новой жизни на свет, причём именно здесь, дома, где нет запаха лекарств, из-за которых становится дурно, полупустых помещений, из-за которых ощущается одно только напряжение, и кучи чужих и подозрительных людей, которые бог знает что способны подумать и учудить намеренно или нечаянно. Когда Нина позаботилась о малышке и наконец положила её на Светлану, пожилые родители подарили ей первые поцелуи. Девочка же к этому моменту уже устала кричать и уступила место бальзаму для ушей – тишине.
– А ты молодцом держалась, Светка, несмотря на возраст. Хвалю! Всегда показывала свою силу духа. Не уступаешь себе молодой. Можно не сомневаться: проживёшь ещё немало, – с задором обратилась к Светлане Нина, приводя в порядок комнату после тяжёлых родов.
Не дождавшись ответа, акушерка направилась на кухню. Она хотела помочь своим давним друзьям и в готовке, и в хозяйстве в целом, но на время, пока роженица не восстановится.
Иннокентий посмотрел на простенькую люстру своими серыми и мокрыми от слёз глазами и расслабленно отметил:
– Даже свет перестал мигать. Но дождь так и продолжает лить…. Да и гроза не прекращается… Ну, ничего. Дождь очищает и освежает всё, что есть на земле, и её в том числе. Вот и мы, наконец, освободились от мучений и ожиданий чуда, ведь оно настигло нас.
– Верно, дорогой, – ослабшим голосом и с негромкими всхлипами ответила Светлана, гладя девочку по головке. – Смысл нашей жизни стал ещё богаче. Теперь есть ещё один человек, ради которого стоит жить. Горислава, спасибо за то, что осчастливила нас своим появлением. Спасибо Боженьке за его милость к нам, за такой чудесный и долгожданный подарок.
Многие соседи этого маленького села поздравляли супругов с пополнением, но они же, сбросив маски, за спиной перешёптывались и делились друг с другом общим негодованием и осуждением в адрес счастливой пары.
