Серый уазик-«буханка» неторопливо
полз по размытой лесной дороге в самое сердце Тайги.
Созданный помогать людям – пожарным, врачам, полицейским, он
за свою двадцатилетнюю службу несколько раз переходил из рук в
руки. Он был свидетелем преступлений, получал ранения, попадал
в серьезные аварии, был угнан и даже отправлен на свалку. Одно
время на нем разъезжали головорезы в форме полицейских, грабя
таксистов, проституток и прочих местных жителей. Старый железный
конь, примитивный, но надежный, уставший и побитый, он уже не
надеялся обрести покой – однако попал, наконец, в
заботливые руки. Его отремонтировали, покрасили и приспособили
для других целей. Теперь на нем не было никаких опознавательных
знаков, колеса сменились гусеницами, как у танка, способными
преодолеть любые топи, пески и грязи; стекла тоже были новыми –
толстыми и бронированными.
В «буханке» сидели восемь
вооруженных мужчин и маленькая девочка. Цифровой монитор показывал
дату и время: «12:24, 01.07.2042». Играл старый добрый
ленинградский рок – солист группы «Ноль» душевно завывал про
человека и кошку, доктора, тоску и
дорогу.
Никите Алешину, которого все звали
Алешей за его фантастическую способность притягивать к себе
неприятности, еще никогда не дышалось так хорошо. У него кружилась
голова то ли от кислорода, то ли от пьянящего осознания дальнего
путешествия, первого за всю его жизнь. Ожидание приключений в
запретной зоне возбуждало его, словно ученого на пороге великого
открытия. За последний час в Зоне «Ч» парень ощутил столько
запахов, сколько не чувствовал за все свои двадцать восемь лет. Он
был заряжен душной сладостью полевых цветов, которая сменялась
запахом смолы, свежестью и ароматом хвои. В полуразрушенной
опустевшей Москве и загнивающем Санкт-Петербурге была только вонь
старых промзон, свалок и неисправной канализации – печальный итог
прогресса.
Алеша смотрел в окно «буханки»,
временами разминая левое плечо. Ёлки-палки, разрушенные деревянные
дома в окружении разросшейся зелени.
– Русь… – выдохнул Николай, кудрявый
седоватый мужчина лет сорока пяти, похожий на добродушного медведя.
Он постоянно перебирал четки и что-то тихо шептал.
– Да, батя, голова кружится, – подал
голос с переднего сиденья Эрик, огромный, рыжеволосый и бородатый
парень.
Никто из их ЧВК «Дружина» никогда не
бывал в Зоне «Ч». Алеша вообще не знал ни одного наемника, сталкера
или просто знакомого, который посещал эти места после гражданской
войны между городами. Академ знавал смельчаков, которые
отправлялись сюда, но они не возвращались из Зоны. Он рассказывал,
что раньше Тайгу называли легкими планеты, безопасной
малонаселенной территорией, оставленной про запас. Туда в случае
глобальной катастрофы могли бы перебраться остатки человечества и
основать новую цивилизацию. Катастрофа наступила, да не одна, но
люди так и не переселились, они были заняты проблемой поважнее –
уничтожением друг друга.
Хотя все же было странно, что новое
правительство бросило Тайгу на произвол судьбы, как Чернобыль
когда-то, превратив ее в мертвую зону. Ни один из независимых
городов не претендовал ни на леса, ни на болота, ни на полезные
ископаемые. Академ рассказывал, что двадцать лет назад была
предпринята первая попытка выяснить, что происходит в этом крае.
Перед самым ядерным ударом по Москве ФСБ отправила в Тайгу отряд
спецназа, который так и не вернулся. Через несколько лет Синдикат
из Екатеринбурга вознамерился забрать всю территорию Тайги себе и
обложить данью местное население. Он трубил об этом на всех
радиочастотах, упреждая попытки других ОПГ подмять под себя
заброшенный край. Однако группа отъявленных головорезов сгинула
полным составом. За ней выехал еще один отряд и тоже не вернулся.
Преступное радио замолкло, и больше никто не пытался захватить
Тайгу – ни бандитские группировки, ни независимые города. Что
происходит и обитает в Тайге, никому не было известно.
