Юлия
- Лёвушкина, где исправленная статья???
Зубы непроизвольно скрипнули, стоило этой мымре открыть свой
рот.
- Я Левченко! А статья у Вас на столе уже как пару часов
чилится… слепая ты курица – Прорычала, от чего соседние столы
содрогнулись, а работники, сидящие за ними, заулыбались, продолжая
каждый свое занятие.
Они уже привыкли. Все в редакции привыкли к нашим каждодневным
фырканьем с заместителем главного редактора, а по совместительству
еще и подстилкой шефа.
Доподлинно, конечно, неизвестно, но с какой такой радости,
скажите-ка мне, пришедшая без года неделя лушпайка, возомнила себя
королевой нашего журнала, и чуть ли не с ноги открывает дверь
кабинета шефа?
Вот и я говорю: кувыркаются они!
- Ты что-то пробурчала? - Заглядывает к нам в помещение,
елейно улыбаясь.
- Что Вы, что Вы, дорогая МарьВикторовна. Говорю, статья Вас
ждет уже давно… - Дарю женщине такую же поддельно-вежливую улыбку,
пытаясь сдержать себя и не свернуть ей шею раньше времени.
- Смотри мне! – Ткнула пальцем в мою сторону, и скрылась за
дверью, не видя ответного жеста, скручивающего мои пальцы в
незамысловатый жест.
- Вам еще не надоело? – Барабанит по клавиатуре сидящая рядом
Светка.
- Мне надоест, когда её вперед ногами вынесут!
- Аминь! – Громко произносит Вадик, устало откинувшись на спинку
стула. – Как она уже достала… Всего ничего здесь, а такое
строит.
- Подозреваю, барышня самоутвердиться пытается, а заодно и нас
«на место поставить».
- Её кто б поставил… - Светка отшвырнула от себя силиконовую
клавиатуру, и сложила руки на груди. – С самого утра, говнючка,
настроение испоганила.
- А что её ставить? Её место всем известно: коленно-локтевая, а
иногда и просто коленная перед ногами шефа.
Под пересмешки Светы и Вадика высказалась, и даже дышать стало
немного легче на душе.
Наша маленькая компания, уже сродни второй семье. Столько мы
всего прошли за эти два года, а сколько за пять лет протирания
штанов на журфаке? Да они мне ближе родственников стали. Из какого
дерьма мы друг друга только не вытаскивали, и как отмечали, когда
всех троих взяли в один журнал. Столица гремела, а утром выдыхала
перегар и бодун.
- И почему меня не взяли на должность личного помощника главного
редактора? – Мечтательно произнес друг, закрывая глаза.
- Потому что ты натурал!
Улыбка вмиг слетела с его лица, и он недобро покосился на
Свету.
- Знаешь, в моменты, когда меня морально имеет эта придурошная,
я даже немного жалею об этом…
Мой обеденный кофе грозился выплескаться изо рта на документы,
поэтому пришлось давиться и кофе и смехом.
- Ваденька…? – Нежно пропела Света. – Так мож ты это… ну…
попробуешь, а? Тогда и мы заживем хорошо, и нервы целы
останутся.
Меня вынесло… Как только мы все втроем представили картину, как
нашу курицу заменяют на гетеросексуального Вадика, а тот в свою
очередь, вместо обеда закрывается с шефом в кабинете, уже и
документы не важны, и кофе не дорог сердцу.
Громкий ржачь прогремел в помещении, вызывая возмущение у
соседних отделов.
В отличие от них, мы уже «отстрелялись», а вот они сейчас за
вдохи платят, поскольку лушпайка стоит над душей
«самоутверждаясь».
- Всё! Работаем! – Строго произнесла, переключаясь на экран
компьютера.
- Ээээ… кажется, по чью-то душу идут… - Вадик кивает на вход,
где уже маячит секретарь начальника.
- Лёвушкина! – Орет точная копия нашей мымры.
- Я Левченко, мать вашу!!! – Рычу себе под нос, но тут же мило
улыбаюсь новоприбывшей девушке.
- К шефу!
- Вам что там в кабинета босса таблетки уверенности раздают?
Ты-то с какого перепуга начальника включила? – Терпение Светки было
на исходе.
А ведь и правда! Какого, простите, хрена, каждая шаромойка,
побывавшая в кабинете у главного редактора, выходит оттуда, словно
её короновали на Британский престол?
