Резкий свет забрезжил сквозь распахнутое настежь окно и отодвинутые шторы. Заколыхалась прозрачная тюль, давая возможность воздуху войти в душную с ночи спальню. Ещё совсем недавно абсолютно тёмная комната с плотными шторами озарилась солнечными лучами.
– Вставай, любовь моя! – воскликнул Никита после того, как вдохнул свежий воздух.
Сморщив недовольное лицо, Светлана свернулась калачиком, подобрав под себя одеяло, и отвернулась лицом к стене не столько от лёгкого ветра, сколько от яркого света.
– Ну, поднимайся же, сегодня ведь такой восхитительный день, – повторил свою просьбу Никита, аккуратно потянув на себя краешек одеяла, в глубине которого лежала Света.
– Тебе кто-нибудь говорил, что будить человека нельзя? Это, в конце концов, просто кощунственно – сообщила она, бурча слова куда-то в стену.
– Кощунственно будет проспать утро такого великолепного дня. К тому же я тебе уже приготовил завтрак, – с этими словами он почти прилёг сзади неё, наблюдая как она нехотя открывает глаза и поворачивает голову в его сторону.
– Ну, завтрак – это святое. Тогда иди накладывай, я сейчас встаю.
И он спокойно ушёл, потому что знал, что она сейчас подойдёт, а не уснёт опять. Светлана была из тех людей, которые хоть и любили понежится в кровати поутру, но собственное время ценили больше. Работая в районной больнице, она успела снискать себе славу неутомимого и оперативного сотрудника. Да и опоздания на работу были исключены в связи с профессией. Светлана была хоть и молодым, но деятельным и толковым врачом.
Медленно встав с кровати, Света накинула на себя лёгкий домашний пеньюар и, потягиваясь, подошла к окну. На улице была действительно чудесная погода: солнце заливалось в окна, а улица так и манила прохладным ветерком, который струился через открытую щель форточки. Она знала, что сегодня можно не спешить, однако её неуёмный темперамент сквозил через каждую клеточку её тела. Она отпрянула от окна, обдумывая дела и планы, спеша на приготовленный завтрак.
– У, какая вкуснятина, – сказала Света, заходя на кухню и вдыхая аромат.
На плите уже был приготовлен омлет, а Никита занимался украшением салата.
– Садись давай, – весело сказал он Свете, когда она вошла.
Кухня у них была гораздо светлее, чем спальня. На большом столе высились ещё совсем недавно подаренные Никитой цветы. Света уселась на большой стул, но тут же вскочила с него, чтобы налить им чай и залезть в холодильник за вареньем.
Эта привычка спешить была у неё с работы. Времени на отдых бывало мало, а потому даже обеда как такового иногда не случалось, скорее были один-два перекуса, пока не вызвали по срочному вопросу к пациенту или на совещание. И дома она повторяла эту привычку, за что Никита её часто ругал, ведь нельзя же так, не поев как следует, что-то делать. Она и сама это понимала, но водоворот событий, мыслей и людей подхватывал и уносил её куда-то подальше от быта. Именно поэтому Никита привык, что часто ему приходилось готовить самому, поскольку с её дежурствами и сменами на работе было очень сложно предугадать будет ли его ждать дома ужин.
Но сегодня было воскресенье. Волшебный день, когда выходной у них был целый день. Так сложно было планировать что-то в их суматошной жизни, что выходной, как роскошь, стоило начать с небольшого праздничного завтрака. Именно поэтому Никита украшал салат и уже давно заварил вкусный чай.
– Позавтракаем и пойдём погуляем, – сказал Никита, – хочу сегодня на новую выставку попасть, вдруг там что интересное подвернётся.
– Идея отличная, но у меня сегодня планы, – парировала Света, наскоро доедая омлет. О том, что блюдо ей понравилось, говорило её поведение, в котором она аккуратно подчищала тарелку корочкой чёрного хлеба.
