Глава 1. Уганда. Иди Амин – «Последний король Шотландии»
Письмо Её Величеству
1972 год. Президентская резиденция в Кампале. Сорокасемилетний генерал Иди Амин неторопливо диктует письмо секретарю, время от времени поправляя белоснежный военный китель, усыпанный медалями. За окном – изумрудная зелень угандийских холмов и спокойная гладь озера Виктория. Обычное утро обычного президента обычной африканской страны.
– Записывайте, – говорит Амин, и его голос звучит на удивление мягко. – «Её Величеству королеве Елизавете Второй…»
Секретарь поднимает ручку.
– «От Его Превосходительства Президента пожизненно, Фельдмаршала Аль-Хаджи Доктора Иди Амин Дада…» – Амин делает паузу, наслаждаясь моментом. – «…Виктора Креста, ордена за выдающиеся заслуги, Военного креста, Командора Британской империи…»
Секретарь старательно записывает, но рука уже начинает уставать.
– «…Повелителя всех зверей земли и рыб морских…» – продолжает Амин, глядя в потолок. – «…и Завоевателя Британской империи в Африке вообще и в Уганде в частности…»
Пауза. Секретарь поднимает глаза.
– Это ещё не всё, – улыбается Амин. – «…и Последнего короля Шотландии».
В комнате повисает тишина. Где-то вдалеке кричат птицы-носороги.
– Так вы будете записывать приглашение на празднование нашей независимости или нет?
Годом ранее та же самая королева пожала руку этому человеку в Букингемском дворце и улыбалась ему на официальных фотографиях. Британские дипломаты составляли о нем «откровенно позитивные оценки личности». Израильские военные советники называли его «Хагай Неэман» – «надёжный рулевой». Как помощник повара дослужился до рукопожатий с монархами и почему цивилизованный мир так долго закрывал глаза на чудовище – это история не только об одном диктаторе, но и о цене геополитических расчетов.
Проблема по имени Оботе
Чтобы понять, как Запад мог приветствовать приход к власти человека, который за восемь лет правления убьет триста тысяч собственных граждан, нужно вернуться к началу 1970-х годов. В разгар холодной войны Африка превратилась в громадную шахматную доску, где великие державы двигали фигуры, мало заботясь о том, что творится на клетках.
Милтон Оботе был классическим продуктом деколонизации – харизматичный лидер национально-освободительного движения, который привел Уганду к независимости в 1962 году, а затем быстро превратился в еще одного африканского автократа. К началу 1970-х герой независимости уже отменил конституцию, разогнал парламент, упразднил традиционные королевства (включая влиятельную Буганду) и правил единолично.
Но настоящей проблемой для Запада стал не авторитаризм Оботе – таких лидеров в Африке хватало, и с ними вполне можно было иметь дела. Проблемой стал его поворот налево. В 1969 году Оботе провозгласил курс на «африканский социализм» и национализировал 80 британских компаний, включая крупнейшие банки и промышленные предприятия. Для Лондона, привыкшего к тому, что бывшие колонии остаются источниками сырья и рынками сбыта, это было ударом ниже пояса.
Еще хуже было то, что Оботе начал заигрывать с Советским Союзом. Угандийские студенты получали стипендии в Москве, советские военные советники появились в Кампале, а сам президент все чаще произносил речи о «борьбе с империализмом». В условиях холодной войны это автоматически делало его врагом.
К 1971 году терпение западных столиц иссякло. Оботе превратился из союзника в «неблагодарного социалиста», от которого нужно было избавляться. Оставалось найти подходящую замену.
Идеальный кандидат
Иди Амин Дада родился около 1925 года в семье кочевника из племени каква на границе Уганды и Судана. Его отец, Амин Дада Ньябира, служил в Королевских африканских стрелках – элитном подразделении британской колониальной армии. Мать, Аиша Чумару, была традиционной целительницей из племени лугбара. В этом сочетании военной дисциплины и магического мышления уже угадывались черты будущего диктатора.
