– Вы не представляете, как быстро двигались очереди в супермаркетах, когда даже обыкновенные кассиры в «Таргет»1 были стопроцентными Нормами. Это была другая жизнь! – профессор Бенджамин Лаймс рассказывал Предтечам о той жизни, которая была до Большого изменения. – Я уже не говорю о том, что мы летали в космос…
Они собрались на дне рождения Оливии. Сама она его праздновать не планировала, но её и не спрашивали. Просто в семь часов вечера всех попросили собраться в конференц-зале и, оказалось, их там ждал праздничный торт, испечённый армейскими поварами по личной просьбе Лаймса. Военная база «Роза», на которой все они находились в рамках исторического, призванного спасти человечество, проекта «Адекват», во многом жила жизнью близкой к гражданской.
Оливия Флоренс смутилась, но быстро пришла в себя. Все, и профессор, и другие учёные, и Предтечи поздравляли её весьма искренне, это было приятно. Потом последовало чаепитие и долгий разговор. Отчего-то, несмотря на то что компания друг другу была уже порядком поднадоевшая, вновь расходиться по своим комнатам-боксам не хотелось. Освещение притушили до дежурного – было уютно, почти по-семейному.
– Наука, искусство, спорт – всё было на недосягаемом для нас, нынешних, уровне, – профессор продолжал рассказ о старых временах. – Представляете, спортивные рекорды обновлялись несколько раз в год! В каждом виде спорта! А какие были фильмы… Нет, кто-кто, а кинозвёзды и тогда грешили спиртным с наркотиками, но по своей воле, а не от рождения – как сейчас.
Взгляд учёного затуманился и погрустнел.
– Каждый из нас мог больше. Надеюсь, когда-нибудь мы всё это вернём.
Пользуясь скрывающим любые намерения полумраком, Оливия незаметно разглядывала людей, в чьём обществе вынужденно праздновала свой двадцать восьмой день рождения. Сестры-близняшки: Анна и Пэтти. Одна из них была Алком, другая Ником. Им было то ли немного за двадцать, то ли немного до двадцати – Предтечи редко распространялись о себе в подобных деталях и ещё реже интересовались ими у других. Кроме внешности, весьма привлекательной, сестрички были схожи ещё в некоторых вопросах: они довольно легко устанавливали отношения с мужчинами – мягко выражаясь.
Одним из этих мужчин был спортивный, без конца играющий мускулами Альфред. Алк. Накачанный в ущерб мозгам здоровяк. По возрасту он находился как раз в том цветущем периоде, когда рвущиеся наружу мужские гормоны требуют беспрестанно сообщать об этом всему миру в самых мало интеллектуальных формах – лет около двадцати семи. Оливию, и не только её, своим псевдомачизмом Альфред основательно раздражал. При этом он, правда, был довольно мягким и безобидным в общении, и, в сущности, незлым парнем. Если бы его было чуть поменьше, возможно, он считался бы даже симпатичным.
Следующим из мужчин-Предтеч, запертых на «Розе», был толстяк Артур – примерный ровесник Альфреда и Оливии. Увалень из захолустной фермерской семьи, стесняющийся всего подряд. Он тоже родился Алком. Из Артура вили верёвки сестры-нимфоманки, с чьими откровенными сигналами бедняга просто не знал, что делать – лишь обильно потел, краснел и нервничал, отвечая невпопад или вовсе отмалчиваясь.
«Серая мышь» – так про себя Оливия звала девушку-Алка, тёзку приютившей их армейской базы, тоже Розу, почти не видную за своими огромными очками закомплексованную тихоню, заметить которую не всегда получалось даже, когда она находилась прямо у тебя под носом. Роза была одной из немногих в их компании, кто не вызывал у Оливии Флоренс никакой неприязни. Будучи школьной учительницей, она вообще симпатизировала тихоням – как потенциальным жертвам разнообразных забияк, которые есть в любом коллективе: что в школе, что здесь у них, на военной базе.
