Вдруг сзади меня обхватили крепкие руки и кто-то горячо зашептал
мне в ухо:
– Ну наконец-то…А я уж не чаял, что выйдешь.
Я попыталась вырваться из этих железных объятий, но мужчина
только крепче прижимал меня к себе и покрывал поцелуями мою
шею.
–Пусти, меня маменька ищет…Я должна идти, – я отбивалась от
мужчины. но тот лишь посмеивался:
– И давно ли тебя стало это беспокоить? Раньше ты, Марьюшка, не
особенно маменьку то боялась…
Он тяжело дышал и шарил одной рукой по моей груди, второй же
пытался задрать подол платья.
Наконец мне удалось вывернуться из его рук, я забежала в терем и
одернула платье. Кто это был? Возлюбленный или просто воздыхатель?
Как мне узнать и что делать, если он опять захочет обнять меня? А
что, если они не только обнимаются?..
Боже, вот я попала, так попала!
***
Купалинка, купалинка, ночь маленька, ночь маленька.
Чтоб я знала, чтоб я знала что ночь мала, что ночь мала.
Я б сидела, я сидела б вышивала, вышивала.
Вышивала, вышивала б черным шелком вышивала.
Милому платочек…
Величава, широка река Итиль. Неторопливо несет она свои воды
вдоль широких степей, высоких гор, лесов и полей.
Легко дышится на берегу, вода ласкает песок и тут же торопится
дальше, все вперед и вперед, следуя своему течению.
Сегодняшняя ночь – ночь Ивана Купалы, ночь, когда горят костры,
когда ищут загадочный цветок папоротника, когда украшают Купальское
дерево и когда девушки плетут свои венки и ищут суженого.
Много чудес случается в ночь Ивана Купалы.
Старуха Генкора сидела, скрестив ноги на берегу реки и задумчиво
раскидывала свои веточки, такие же древние, как и она сама. Узор
сплетался, видимо необычный, потому что старуха кидала веточки
вновь и вновь, пытаясь понять, что начертано на карте событий и
судеб.
Наконец она бережно собрала свои веточки в холщовый мешочек,
поднялась на ноги, вгляделась в реку:
— Спасибо тебе, Итиль. Сегодня ночью нас ждут перемены. Мы
потеряем кого-то, но и найдем тоже. Противостояние не должно быть
нарушено.
Старуха склонила голову и пошла вверх по склону.
1.
Праздник Ивана Купалы был древним, но мы вспоминали о нем только
тогда, когда собирались именно в этот день на природу. Костер,
шашлыки, можно веночек надеть на голову и устроить фотосессию.
Я не собиралась сегодня никуда ехать, хотела выходные провести
дома с пользой для себя, то есть выспаться, не спеша выпить кофе с
булочкой, поваляться на диване, посмотреть наконец какой-нибудь
фильм. Погода, хоть и лето в разгаре, не особо балует жарой, так
что мой план мне вполне нравился.
Но мои подруги рвались в лес, к реке, они трещали, перебивая
друг друга о наших традициях, о папоротниках, о венках, плывущих по
воде, о том, какие фото получаться:
— Нет, ну ты подумай, Машка, это же офигительные фото будут – мы
в рубашках с распущенными волосами стоим в реке и опускаем в воду
наши венки, – закатывала глаза Катюшка.
— Ага, а потом офигительно все дружно лечим сопли и кашель. Ты
не видишь, что на улице не особо жарко, а даже скорее холодно? – Я
скептически прервала подругу.
— Марья, ты такая стала скучная, прям, как моя мама, — вступила
в беседу Оля, – Лето все же. Ну не хочешь в воду заходить-и не
надо. Стой на бережочке себе, нас пофотографируешь, а то парни
наши, сама знаешь, как снимут, потом только плакать над этими
фотками.
Это правда, наши приятели, Никита с Егором, вечно ржали над
нашими потугами сделать хорошие фото, и зачастую так нас могли
поймать в кадре, что мы дико обижались на них и клялись им страшно
и скоро отомстить.
— А рубахи, девушки, откуда у вас? – Я все еще пыталась
отговорить девчонок от идеи вылазки на природу.
Оля вскочила, выбежала в прихожую, где она бросила свою
сумку:
