Отец Василий поднялся с камней, опираясь на дерево. В ногах была такая тяжесть, будто к ним привязали пудовые гири. Все было кончено. За какие-то две минуты, в которые огонь выжег дотла траву в овраге, кусты, нижние ветви деревьев. И людей. Для него они все равно были люди, создания божьи.
Священник тяжелыми шагами двинулся вперед, к оврагу. Тела, точнее, обожженные туши, почерневшие, со следами одежды и обуви. Еще несколько секунд назад они метались в огне и падали под пулями. Выбегали, полыхая как факелы, а их косили автоматные очереди.
А ведь лето начиналось так безоблачно. Сначала болезнь жены, потом это! Какие еще испытания уготовил ему Господь? Отец Василий стоял над местом побоища и молился. Молился за тех, кто все это совершил, за души погибших, за ниспослание ему сил и мужества вынести все это и остальное, если Господь решил испытать его снова – на чистоту его помыслов, стойкость веры и любовь к ближнему.
* * *
– Что ж ты, товарищ майор, не в форме приехал? – поинтересовался отец Василий у Рогова. – Похвастался бы новыми погонами.
– Мне это майорство нужно только для пенсии и выходного пособия, – отмахнулся бывший участковый. – Пусть мальчишки погонами хвалятся. А с меня хватит.
– Значит, все?
– Все, батюшка, – весело ответил Рогов. – Я свое отслужил. Уже неделю, как заслуженный пенсионер.
– Ну, а дальше-то что решил? Какие планы?
– Да нормально, Миш, – ответил уже без энтузиазма Рогов, назвав священника его мирским именем. – Сосватали меня заместителем директора частного охранного агентства. Если все нормально, то есть шанс и филиал возглавить, со всеми вытекающими отсюда финансовыми благами. Так что я на плаву, – и уже тихо, глядя священнику в глаза, добавил: – Благодаря тебе.
– Ну уж! – насколько мог искренне отмахнулся священик. – Ты алкоголиком никогда и не был. То, что пить вовремя бросил, – это твоя заслуга, а не моя. Твое решение и твоя воля. А то, что толковым ментом был, это все знают и помнят, включая и твое начальство. Ты лучше скажи, как у тебя там в районе с жильем? Я смотрю, ты вещички уже сложил.
– В санатории буду жить, – с хитрым видом ответил Рогов.
– Как это? – не понял отец Василий.
– Шучу. В одном из ведомств, с которым работает агентство, мое начальство арендует помещения в профилактории для своих нужд, в том числе и для своих сотрудников. Так что у меня шикарный двухкомнатный номер с балконом, душем и туалетом на втором этаже. Если все будет хорошо, возьму кредит и куплю квартиру. Дом ты у меня купил, так что на первый взнос хватит, а остальное заработаю. Да что ты все обо мне да обо мне. Как супруга-то твоя?
– Не очень, Афанасий Петрович, – грустно сказал священник. – Операцию она перенесла серьезную. Ей теперь реабилитация длительная нужна. Перемену климата врачи ей сейчас категорически запретили. Не раньше будущего года, если восстановление пойдет нормально.
– Жаль, – покачал головой Рогов. – Так я и не познакомился с твоей матушкой и сынишкой. Ну, ничего. Выздоровеет, привезешь сюда, пир закатишь и меня кликнешь. Мы с Олежкой, как метеоры, прилетим. Скучает он без тебя, привязался за это время.
– Обязательно позову, – согласился с грустной улыбкой отец Василий. – Праздник у меня будет большой, а что за праздник без близких друзей?
В комнату, вежливо постучав, вошел молоденький лейтенантик с большой черной папкой в руке.
– Афанасий Петрович!.. – начал было парень, но, увидев рядом с бывшим участковым священника, осекся. – Извините, не хотел мешать.
– А! Заходи, заходи, Белоусов, – махнул рукой Рогов и торжественно, с шутливой улыбкой представил: – Вот познакомься, батюшка, это ваш новый участковый, лейтенант милиции Белоусов.
