Джейсон и Элинор.
– Нет! – отрезал Джейсон Эллиот Вентворт, двадцать шестой герцог Ратнер. С презрением, которое даже не пытался скрыть, он рассматривал сидящего в кресле маленького человечка, до самого подбородка укутанного тяжелым шерстяным пледом.
– Подумайте, ваша светлость, – голос говорящего напоминал дребезжание старого потрескавшегося колокольчика, который вызывал лишь одно желание – заткнуть уши. – Это очень выгодная для вас сделка…
– Сомневаюсь, – процедил сквозь зубы Джейсон.
– Вы получите то, чего на протяжении нескольких десятилетий безуспешно добивались ваши предки, – сидящий в кресле человечек с трудом выговаривал слова. – И сделать для этого надо совсем немного… Всего лишь жениться на моей единственной дочери…
И в изнеможении откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.
Сжав кулаки в бессильной ярости, Джейсон отвернулся к окну.
Черт бы побрал одного из его предков, со злостью думал молодой мужчина, глядя невидящими глазами сквозь мутное грязное стекло. И надеялся на то, что пятнадцатый герцог Ратнер, Джон Руперт Вентворт, сейчас переворачивается в гробу от проклятий своего потомка. Ловелас и отчаянный картежник, он промотал и проиграл почти все, что оставил ему его отец. И умер в возрасте двадцати пяти лет. Джейсон невесело усмехнулся – ему самому сейчас было столько же. Однако, не смотря на все свои похождения и многочисленные связи с женщинами, Джон успел сделать своей юной жене ребенка. Шестнадцатый герцог Ратнер родился почти нищим, не имея за душой ничего, кроме громкого титула. А родовые земли, которые должны были прейти ему со временем, распродали по кускам, чтобы погасить огромные долги его отца, пятнадцатого герцога Ратнера. И все последующие поколения – он сам, его сын, внуки, правнуки – все они положили свою жизнь на то, чтобы восстановить былое величие Ратнеров. По крупице, кусок за куском, они собирали вокруг их родового поместья, Лаундж – Холла, земли. Они собрали почти все…
Кроме одного участка земли, который вклинился в самый центр огромного владения Ратнеров, разделив Лаундж – Холл, словно яблоко, напополам.
Сколько раз его поверенные приходили сюда с предложением купить дом и эти несколько акров земли за любые деньги. И ровно столько же раз они получали отказ.
Сегодня он пришел сам.
Чуть повернув голову, Джейсон взглянул на владельца этого желанного куска земли, эсквайра Смита. Он выглядел так, как будто вот – вот умрет. Редкие седые волосы не скрывали желтой пергаментной кожи, обтянувшей череп. Глаза эсквайра ввалились, сквозь губы, сухие и потрескавшиеся, со свистом вырывалось хриплое дыхание. Казалось, он доживал свои последние минуты.
Джейсон скользнул глазами по полутемной сырой комнате, и гримаса отвращения исказила его красивое лицо. Этот дом был подобен своему владельцу. Точно такая же старая развалина с потрескавшимися от времени и отсутствия ухода стенами, грязными окнами, местами обвалившейся крышей. Этот дом посреди его огромного роскошного поместья выглядел так же нелепо и неуместно, как старая ворона среди белых лебедей. Скрипнув зубами, Джейсон пообещал себе, что снесет эту развалюху сразу же, как только земля перейдет в его собственность.
– Мы заключим брачный контракт, по которому моя дочь получит в качестве приданого эту землю, – проскрипел Смит, словно почувствовав тяжелый взгляд Вентворта, разглядывавшего его маленькую старую гостиную. Глаза эсквайра были закрыты, и лишь слабо шевелящиеся губы, с трудом произносившие слова, говорили о том, что он не спит. – Чтобы вы не развелись с ней через шесть лет, когда Элинор исполнится двадцать один год, я внесу в него пункт, по которому при разводе каждый остается при своих интересах. Она не будет претендовать на ваше состояние… А вы, ваша светлость, – мужчина закашлялся, на губах выступила кровь, – не сможете претендовать на эту землю…
