Рука дрогнула, когда
Ирен постучала в тяжелую дверь из темного дерева. С губ сорвался
тихий вздох. Аромат травяного чая, стоящего в чайнике на подносе,
показался таким насыщенным, что слегка закружилась голова. А может,
сыграл злую шутку страх.
– Войдите, – из-за
двери приглушенно донесся мужской голос.
Довольно приятный, если
не думать о том, кому принадлежит. Ирен много раз представляла, как
выглядит Генрих Рок – гад, захвативший власть темной магией. Они
еще не встречались лицо к лицу, и теперь предстояло это
выяснить.
Дверь поддалась легко и
плавно. Выпрямив спину, Ирен вошла в кабинет, освещенный лишь
свечой на столе. Генрих замер в кресле у окна, скрытый высокой
спинкой. Тихий шелест страниц выдал, что у него руках книга.
– Я принесла чай,
господин, – пролепетала Ирен.
Приятный холодок
кинжала, припрятанного в рукаве, успокоил.
– Поставь там.
Рука с длинными, как у
музыканта, пальцами взмахом указала на стол.
Ирен опустила поднос, и
ложка слегка звякнула. Из короткой, звена на два, косы выбилась
вьющаяся каштановая прядка. Привычный жест, чтобы заправить за ухо,
получился чересчур нервным и дерганым.
Генрих тем временем
отошел к шкафу, ставя книгу на место. Со спины – обычный высокий
мужчина со стройным и наверняка красивым телом. Ирен зло
понадеялась, что хоть на лицо он – урод, а прыгнуть к нему в
постель всякие дуры мечтают только ради денег и положения.
Пальцы осторожно
потянули кинжал. Тоненькое лезвие блеснуло, поймав блик огня. Ирен
мягко подошла к Генриху со спины, и дорогой ковер поглотил звук
шагов. Дыхание затаилось. Сжимающая кинжал рука решительно
взметнулась вверх.
Генрих даже не
напрягся. Лишь в последний момент он ловко развернулся, с силой
перехватывая запястье, и Ирен оказалась прижата к дверце соседнего
шкафа. С губ сорвался испуганный вздох, бешено заколотилось сердце.
И только потом взгляд скользнул по лицу Генриха.
Прошло больше десяти
лет, но Ирен навсегда запомнила эти черты. Хитроватый разрез
голубых глаз, прямой нос и чуть пухлые губы, которые сейчас стали
выглядеть очень чувственно. Когда-то гладкое лицо мальчишки теперь
покрылось легкой щетиной. А вот короткие черные волосы так и
продолжили чуть торчать, как у бродячего щенка, которого малышка
Ирен однажды подобрала вместе с лучшим другом. С ним, с Генри. И
небольшой шрам возле брови она никогда не забыла бы.
– Генри? – вырвалось
еле слышно.
«Имя… а я и не
задумывалась никогда», – мелькнуло в голове.
На лице Генри
промелькнуло секундное удивление, но оно тут же сменилось злостью.
Он выдернул кинжал, который полетел прочь, на пол, а следом пальцы
рванули светлый чепчик служанки. Из косы, обрамив лицо, выпало еще
несколько непослушных прядей. Генри посмотрел так, будто впервые
увидел и мягкий овал лица, и выразительные карие глаза в окаймлении
длинных ресниц.
– Ирен Брави? Какой
сюрприз, – усмешка получилась хищной, нехорошей. – Пришла по старой
дружбе наниматься ко мне в служанки?
– Пусти! – Ирен
попыталась высвободиться, но без толку.
Генри припечатал вторую
ладонь рядом с ее головой, отрезая пути к отступлению. Глаза зло
прищурились. В этом разъяренном молодом мужчине не осталось ничего
от былого озорного мальчика.
– Сама ты в замок не
пробралась бы. Значит, восстание подослало? – в голосе появились
рокочущие нотки.
Ирен прикрыла глаза,
думая только о том, лишь бы Генри не догадался. Не узнал, что
теперь она и есть сердце восстания. Дыхание вконец сбилось от
страха. Доставшийся вместе с платьем тугой корсет усугубил
ситуацию.
Генри придвинулся
ближе. Ирен почувствовала жар сильного тела. Повеяло дорогим
одеколоном, сушеными травами и – совсем немного – старыми
страницами.
