Милана даже не успела что-то сделать, как кинжал вошел в тело
Ассандра, и он стал оседать на землю. Это все происходит не с ней,
это просто кошмар, она сейчас проснется, и все будет как
всегда.
Нет, как всегда уже не будет! Руки принцессы были в крови, когда
она, не сдержав слёз, прикоснулась к щеке дракона.
– Зови, Ассандра, – он взял ее за руку и взгляд его потух.
Милане казалось, что этот нож сейчас торчит не у него, а у нее
из груди. Она выдернула его и бросила в траву, зажимая рукой все
еще кровоточащую рану. Легко сказать «зови», но как звать, когда,
кажется, что умерла вместе с ним.
– Прошу тебя вернись, – она дрожала всем телом, пытаясь думать
об Ассандре.
Мысли путались, еще чуть-чуть и она понимала, что перешагнет за
грань безумия. Милана не могла потерять его, звала, но ничего не
происходило. Она наклонилась, обнимая и целуя его дрожащими
губами.
– Ты мне нужен, очень нужен, – она крепко сжала его в своих
объятьях, не в силах больше испытывать эту боль.
Целая вечность прошла от того момента, как дракон умер, и она
ощутила, что Ассандр сделал глубокий вдох. Там где еще минуту назад
торчал кинжал, начала пробиваться его сила, обугливая края рубашки.
Пламя обжигало руки Миланы, и она отстранилась. Ассандр дышал, а
все остальное было неважно. Она никогда никого не убивала, и сейчас
от пережитого шока по ее телу проходил озноб. По щекам текли слезы,
но это уже были слезы радости. Пламя стихло, и ее муж открыл глаза,
это были глаза ее Ассандра.
– Привет, – она усмехнулась сквозь слезы. – Я думала, не увижу
тебя больше.
– Я тоже решил, что это все. Ты даже не представляешь, что со
мной произошло. Нолан нас предал, а Марк пытался меня убить.
– Я знаю все это, Ассандр, – Милана взяла его за руку. –
Ты мне уже рассказывал это.
– Когда? Я ведь только что чуть не погиб в огне. Или я
что-то пропустил? – Ассандр, не понимая, смотрел на Милану. –
Последнее, что я помню, как дрался с драконом, и больше ничего. Это
древний дух, я сразу почувствовал его силу. Мое пламя перетекало в
человека, в котором он жил, и я захотел подчинить эту силу себе. Не
уверен, правда, что у меня получилось.
У Миланы сжалось сердце. Воспоминания о драконе отзывались
теплом и горечью утраты.
– Ты не смог его победить, Ассандр. Когда обрушилась горящая
крыша, твоя душа ушла за грань, а он занял твое тело.
Милана смотрела на Ассандра, давая ему возможность обдумать
услышанное. От того, как менялось выражение его лица, можно было
понять, как ему сейчас непросто. Ассандр осмотрелся вокруг. Лес был
ему не знаком.
- Как я оказался здесь? – он хотел получить ответы на свои
вопросы, которых было очень много.
- Дракон жил в твоем теле, - Милане было больно говорить об
этом, ведь только что у нее на руках умер тот, кто не мог оставить
ее равнодушной, – он мне все рассказал и помог тебя вернуть.
Милана сжала руку Ассандра, и на его ладони заискрилась синим
пламенем сила.
– Твой огонь опять обжигает, – она одернула руку, смотря, как
пламя стихает.
– Конечно, обжигает. Понимаешь, Милана, пламя должно принять
тебя, чтобы не причинить вреда. А сейчас у тебя на ладони брачная
метка, оно тянется к тебе, но не находит отклика, так как брачный
обряд не был совершен полностью, – он потянулся к ее губам, но
замер на полпути. – Ты сказала, что мой огонь опять тебя обжигает,
а раньше, значит, не обжигал?
Он смотрел на Милану так, будто понял сейчас что-то неприятное
для себя.
– Он прикасался к тебе? – у Ассандра язык не повернулся сказать
то, о чем он подумал. – Ты была близка с тем существом, которое
жило в моем теле?
Милана молча смотрела в его глаза. Прикасался ли к ней дракон?
Обнимал ли своими крыльями, чтобы защитить от огня? Держал ли ее за
руку, до боли сжимая пальцы, когда травы возвращали ей видение о
гибели Рорри и Иштара? Целовал ли, сжимая в отчаянии до боли, перед
тем, как уйти за грань? Да! Он прикасался к ней так, что любые
воспоминания о нем саднят в душе не зажившими ранами. Дракон
прикасался к ней, и он умер. Умер здесь, на этой поляне, чтобы
Ассандр жил, чтобы Милана помнила всегда, что в ее жизни был тот,
кто готов был отдать свою жизнь за то, чтобы она была
счастлива.
