Безотрывно смотрю на белоснежную дверь. Сердце бешено бьется, и
я совсем не понимаю, что именно меня держит в сознании.
Люди меняются. Проходят мимо. Медперсонал, посетители, пациенты.
Все сливается в одну смазанную картину, которая все еще не
укладывается в голове.
Все было хорошо, мы готовились ужинать. Неожиданно папа
хватается за сердце, а дальше…дальше…
Дверь широко распахивается, прерывая горестные воспоминания.
Высокий мужчина в белом халате сразу находит меня. На ватных ногах
подхожу к нему, страшась услышать неизбежное.
- Все хорошо. Не переживайте.
Выдыхаю, практически расслабляюсь, когда доктор продолжает.
- Только это второй инфаркт. Вынужден предупредить о
последствиях.
- К-каких последствиях?
- У него больное сердце и нужна операция.
- Делайте. Я заплачу. Только, умоляю, спасите моего отца.
- Послушайте, Валерия, - он берет меня за руку, и я понимаю, что
ничего хорошего уже не услышу. - Случай непростой. Операция
сложная. Лучше делать в Израиле. Если готовы, могу
договориться.
- Готова. Я все сделаю.
- Тогда вот, - он протягивает маленькую бумажку, на которой
написана бешеная сумма с шестью нулями. - Если поторопитесь, то
смогу договориться уже на следующую неделю. Конечно, за это тоже
нужно доплатить.
- Это…сумма? - холодею от подобного вопроса. Вдруг, это ошибка,
и в записке чей-то номер телефона.
- Если не под силу, то могу поставить на квоту. Только очередь
на годы вперед расписана.
- У него нет столько времени.
Мужчина только пожимает плеча, резко выхватывая бумагу из моих
рук.
От беспомощности и обиды хочется биться в истерике, но раскисать
не могу.
Папа - единственный близкий человек, который у меня остался.
Мама давно умерла. Друзей практически не осталось. После того как я
потопила семейный бизнес, денег у нас особых вестись не стало.
Небольшую фирму, которую открыла после развода, в последние
месяцы не приносит прибыли. Одни убытки. Еще ипотеку недавно взяла,
чтобы съехать от отца. Мне даже могут не одобрить кредит.
К отцу меня не пускают, поэтому мне ничего не остаётся, кроме
как вернуться домой. Да и дочка уже устала и начинает клевать
носом.
- Пойдем родная, - беру малышку на руки, она сладко зевает,
доверчиво обнимая меня, прижимаясь близко.
- Мамочка, а где деда? Мы приехали с ним, и блосаем его?
- Нет, моя радость. Дедушке придется здесь остаться. Это
недолго.
- Он заболел? - моя почемучка становится слишком любознательной.
Еще немного и я не смогу найти нужных ответов.
- Да.
- Плямо как я?
- Угу, - киваю в ответ, пристегивая ремни безопасности. - Сейчас
он побудет в больнице, но скоро мы заберем его.
Стараюсь улыбаться, но в душе понимаю, что все слишком плохо.
Таких денег у меня нет. Помощи ждать неоткуда. Еще и слабый
иммунитет моей девочки, на поддержание ее здоровья я не жалею денег
и трачу весь свой заработок.
Дочка начинает напевать любимую песенку, а я прокручиваю
разговор с доктором, и думаю как быстро раздобыть денег.
Из имущества только родительский дом. Его стоимость может
оцениваться в несколько миллионов, ремонт дорогой, место выгодное.
Надо завтра пригласить риэлтора для оценки.
Тянусь за телефоном, но машину резко уводит в сторону. Начинаю
петлять и едва не съезжаю с трассы. В последний момент, успевая,
притормозить.
- Господи! - прикладываю руку к груди, где бешено бьется сердце.
- Если бы на соседней полосе были машины, то аварии не избежать. -
Поворачиваюсь к малышке, которая приумолкла и хлопает своими
длинными густыми ресницами. - Как ты родная? Все хорошо? Не
ушиблась.
- Холошо, мамочка.
Выдыхаю, когда лично убеждаюсь, что с моей крохой все
отлично.
Табло компьютера показывает низкое давление в шинах. При чем во
всех четырех колесах.
