— Папочка, я… я… пойми, — произношу со слезами.
— Скажи, хоть в чем-то ты нуждалась? Я в чем-то отказывал?
Потакал, делал дорогие подарки, жил для тебя. а ты так
поступила.
— Прости. Хотела помочь…
— Помочь?! — отец переходит на повышенный тон. — Я создал и вел
бизнес по совести. И думал, что привил единственной дочери совесть,
честь, ответственность. Где я просмотрел, Лера? Ответь! Почему?
— Хотела… спасти… т-тебя, — с дрожью в голосе произношу.
— Спасти? Каким образом? Продав себя, семью, убеждения, бизнес?
Честь для тебя ничто. Уходи!
— Папа! — белая пелена застилает глаза, а застрявший ком
отчаяния перекрывает дыхание.
— Уходи, Лера.
Медицинский аппарат подает звуковой сигнал. Мой взгляд
обращается туда, паника накрывает, едва в палату вбегает
доктор.
— На сегодня посещения закончены!
— Но… папа.
— Девушка, вам придется покинуть палату.
Перед тем, как дверь захлопнулась, я вижу, как отцу делают укол.
Вижу, как давление и пульс зашкаливают. В этом моя вина.
Что же я наделала?
Опустошенно иду по белому коридору, кажущемуся бесконечно
длинным. В голове слышится голос единственного дорогого человека.
Его упрек и его разочарование.
Я всего лишь хотела спасти отца и сохранить семейный бизнес. Как
же объяснить папа, что он предложил помощь, а я согласилась. У меня
не было выбора. Если бы только нашла выход, не была бы напугана, то
не совершила бы ошибку.
У центрального входа ждет черный лакированный седан класса люкс
с личным водителем-телохранителем. Два в одном, как я люблю
говорить.
Мужчина помогает забраться внутрь салона, затем прикрывает дверь
и занимает место водителя.
Большое здание больницы становится все меньше и меньше. Душа
разрывается, а сердце, кажется, в прямом смысле обливается
кровью.
Тыльной стороной ладони утираю слезы.
Папа прав, я смалодушничала. Теперь его лицо должна видеть
каждый день. Каждый день играть роль его жены, каждый день
становиться куклой. Теперь Дамир — мой кукловод, но я обещаю, что
верну доверие отца, восстановлю честь семьи и выберусь из “золотой
клетки”.
Выпрямляю спину и достаю зеркальце. Поправляю расползающийся
макияж и прическу. Для полного внушения чувства уверенности в
будущем начинаю улыбаться своему отражению. Надеваю привычную маску
стервозной женщины и вновь возвращаюсь в реальность. За окном
сменился пейзаж. Машина свернула во двор и припарковалась рядом с
иномаркой супруга.
Выхожу на воздух, щурясь от ослепляющего солнца.
Особняк гордо возвышается на пригорке. Такой же вычурный и
помпезный, как и его хозяин. Многие мечтают оказаться на моем
месте, и я бы с радостью им это предоставила.
— Как папа? — сразу начинает язвить raPf7xZv мой муж, спускаясь
в одних только спортивных штанах.
— Не называй его так, — злобно шиплю, как кошка.
— Неужели ревнуешь? — начинает смеяться, а у меня горит ладонь,
чтоб как следует дать оплеуху.
— Пошел ты!
— Мы вновь не в настроении.
Хочу обойти Дамира, но он перехватывает, сжимая крепко в
объятиях.
— Убери от меня свои поганые руки! — начинаю вырываться и
царапаться, что еще больше веселит муженька.
— Ты такая дикая. Прямо как в день первой встречи, — сильнее
прижимается, обдавая очередным запахом клубного перегара.
— Пусти! — цежу сквозь зубы. Злость в буквальном смысле
накрывает меня.
— А то что? Ты моя. Так что будь поласковее с хозяином, дикая
кошечка.
Целует меня в щеку, и я тут же начинаю вытирать это место. Тру,
пока не становится больно. Все это время Дамир с азартом
наблюдает.
Ненавижу! Если бы можно было убить взглядом, давно бы сделала
это.
Поднимаюсь в спальню и плюхаюсь на аккуратно заправленную
кровать. Взгляд устремляется в потолок, на котором красуется
потрясающая лепнина.
По центру висит люстра, а вокруг нарисовано голубое небо с
облаками, на которых сидят ангелочки. Пытаюсь отключиться,
рассмотреть всю прелесть красок, необычные обрамления краев
картины. Даже белые крылышки ангелочков отличаются друг от
друга.
