Лара
Я сидела, как чёртов Джеймс Бонд в
женском обличье. Кожаная куртка, тёмная юбка-карандаш, белый шарф
на голове и очки с тёмными стёклами на носу.
И без разницы, что зима. И плевать,
что это, наверное, нелепо. Я выглядела эффектно – без сомнений! – и
готовилась к бою.
Я барабанила пальцами по рулю авто и
ждала, готовая к прыжку, как пантера. Ни страха, ни сомнений –
сплошные решительность и ярость.
Я знаю здесь всё наизусть, а поэтому
заняла отличную позицию для слежки. Накрутить меня больше, чем
есть, невозможно.
Пружина. Ракета. Ядерная боеголовка,
готовая стартовать. Палец, готовый нажать на курок пистолета, как
только цель появится в поле моего зрения.
Цель оправдала ожидания – появилась
на крыльце эффектно и, словно подставляясь под лучи поноса, которые
я излучала в неимоверных количествах.
Высокий. Эффектный. Стройный.
Широкие плечи. Узкие бёдра.
Ветер трепал его светлые волосы.
Отсюда не видно, но я знаю: у него светлые, серо-голубые глаза, в
которых я любила тонуть. Да и вообще он красавчик, мой Крымов. Не
идеальный, не кукольный, как мальчики с подиума, но что-то в нём
было эдакое, по-настоящему мужское, зрелое, притягательное, от чего
замирало сердце, и не у меня одной.
От него веяло надежностью, деньгами,
силой. Он любил серые костюмы, оттеняющие цвет его глаз. Он посещал
тренажёрный зал пару раз в неделю и умел пахать, как чёрт.
Трудоголик чёртов.
Но сейчас этот трудоголик держал
свою лапу на талии какой-то селёдки. И не просто нейтрально
прикасался, помогая сойти с крыльца. Нет, он сложно к ней
прикасался, почти лапал, а та прилипла к нему, как банный лист к
жопе, и преданно заглядывала в его светло-серые блудливые глаза,
которые я жаждала выцарапать да поскорее.
У меня даже пальцы заныли. Я в
красках представляла, как впиваюсь ему в кожу, как распускаю его
холёную рожу на лоскуты.
Аноним, приславший фоточки, не лгал:
кажется, у моего Крымова появилась пассия.
В общем, они ворковали, как голубки,
и в это время я распахнула дверцу своего авто и тоже не менее
эффектно вначале выставила ногу на асфальт, а затем выбралась на
волю и сама.
Я бомба. Я атомный взрыв. Я цунами.
Тайфун. Тридцать три несчастья. И всё это на голову Крымова. Но он
парень крепкий – проверено годами. Выдержит.
Я шла к ним походкой от бедра, как
учила в старом фильме секретарша Верочка. Шла, гордо неся свою
бедовую голову. И хорошо, что тёмные очки скрывали глаза. Иначе
лежать бы им вдвоём, испепелёнными.
Крымов заметил меня почти сразу.
Дева его белобрысая ещё ничего не знала о приближающемся стихийном
бедствии, иначе бы прикрылась медным тазиком, чтобы переждать
звездец, но, скажем честно, ей бы это нифига не помогло.
Муж наблюдал за моим шествием с
ленивой улыбкой на губах и льдом в светлых глазах. Я уже была на
таком расстоянии, что могла это разглядеть.
А ещё я рассмотрела, что его рука
покрепче сжалась на талии этой белой крыски.
– Лара! – предупреждающе окликнул
меня Крымов, и его низкий голос завибрировал где-то у меня внутри,
всколыхнул все эрогенные точки и зоны, пронзил насквозь.
Он всегда на меня так действовал. С
самой нашей первой встречи. И я ничего не могла с этим
поделать.
И тогда я поменяла план. Я не стала
кидаться на мужа. Я невежливо рванула эту прилипалу за руку.
Та обернулась ко мне и хлопала
ресницами, как Бурёнушка. Синие-синие глаза, невинно распахнутые.
Не такой уж невинный рот, щедро накачанный силиконом, очень
искусный макияж.
– А ну руки прочь от моего мужа! –
скомандовала я, оттаскивая эту волоокую дуру от Крымова.
Получилось так себе: он крепко
держал её за талию. Рывок получился, оторвать её от него – нет.
– Мужа?! – округлила «невинная дева»
свой перекачанный рот и сразу стала глупой-глупой, я даже подавила
в себе желание рассмеяться.
