Я стояла на пороге квартиры и задыхалась от слез. Трясущимися от страха пальцами расстегнула пальто, вцепилась в шарф.
— Долго там возиться будешь? — рявкнул муж из кухни. Он гремел тарелками, крышкой от кастрюли. — Жрать нечего! Ты должна была вернуться в восемь, а на часах двенадцать.
— Знаю, — выдохнула я громко и вытерла мокрые щеки. — Случилось ужасное, Дерел. Мне нужна твоя помощь.
Я шагнула на кухню. Здесь при свете тусклой лампы Дерел мог видеть панику на моем лице, красные от слез глаза и то, как меня всю трясет.
Муж сидел за столом перед пустой тарелкой. В правой руке держал хлеб с маслом, в левой – столовый нож. Пустой взгляд Дерела скользнул по вырванному клоку ткани на юбке, по сбитым носкам сапог.
— Почему ты в таком виде?
— Случилось ужасное, — повторила я нервно, чувствуя, как слезы вновь подступают к глазам. — В переулке между храмом и школой на Войт-стрит, я задержалась, чтобы поговорить с малышами из сгоревшего дома. Помнишь, я говорила про тот дом, что сгорел сегодня утром? Хотела записать, что ребятишки чувствуют, поддерживают ли их семью соседи. Я задержалась, Дерел…
— Я вижу, — оборвал он меня. — Ужин в девять, сейчас уже двенадцать. Что я, по-твоему, должен был делать, а?
Я зло стиснула зубы. Муж меня словно не слышит! Растерянно осмотрелась: грязное белье под раковиной ждало стирки, гора немытой посуды высилась на тумбе еще с прошлого воскресенья. Кажется, на нескольких тарелках рис засох настолько, что его уже ничем не отодрать.
— Ты мог бы навести порядок, — пробормотала я.
— Что?
— Порядок, Дерел. Помыть посуду, отнести белье в ванную комнату. В холодильнике есть мясо, сыр и два вида соуса. Вон в том мешке картофель. Ты ведь умеешь готовить, так почему не потушил картофель с мясом? Это недолго. Да и ты все равно пока не работаешь, а я…
— А ты баба! — взревел муж и вскочил со стула. — С чего вдруг я должен выполнять твои обязанности?
— С того, что я много работаю, а ты…
— А я ждал письмо со склада весь день, нервничал и не мог отвлечься! Приперлась среди ночи в рванье, – и это еще узнать надо, где ты была. На задании, говоришь? С каких пор ты возвращаешься с работы по темноте?
Я не узнавала человека передо мной. Он стал таким совсем недавно – как только мы поженились. Но узнавать Дерела заново я не хотела… Такого Дерела – точно нет. А еще он впервые повысил на меня голос, и терпеть это я не намерена.
Он кричал что-то еще. Я уже не слышала. Застегнула пальто, плотнее обмотала шарфом шею и вышла из квартиры. Дерел не пойдет за мной, я уверена, ему лишний раз наклоняться, чтобы обуться, лень.
Покинуть подъезд я решилась не сразу. Стояла, прислонившись к двери, и слушала шум ветра. Он звенел осколками стекла разбитой на тротуаре бутылки, с хрустом срывал сухие ветки с деревьев и бросал их на металлический козырек.
Каковы шансы, что тот человек из подворотни понял, куда я сбежала? Он гнался за мной несколько кварталов. Я петляла между домами, путала следы, пряталась в кустах, подъездах и даже мусорных баках. Прошел не один час, прежде чем я добралась до дома. Вряд ли он видел, куда я исчезла – иначе догнал бы в два счета.
Я тихонько отворила тяжелую дверь и выглянула в темноту. Слабый фонарь, единственный во дворе, мигал. Если я проскочу мимо него и скроюсь вон за тем поворотом, то сумею добраться до пересечения улиц Уэльской и Воттвард. Там находится отделение полиции, и только полицейские смогут мне помочь. Кто, как не правоохранительные органы, способны дать опору и защиту испуганной гражданке?
До участка добралась в два счета, стараясь не выходить на свет. Бесшумно скользила вдоль домов, пряталась в темных арках и замирала у деревьев, чтобы отдышаться. Мне казалось, что преступник следует за мной по пятам, и только невероятной силой воли я смогла убедить себя снова не разреветься. От страха сосало под ложечкой, и каждый шорох, скрип или чьи-то шаги в конце улицы заставляли меня обмирать.
