- Я слышала, что она потеряла
детей.
- Какой кошмар!
Чужие сплетни бьют прямо в спину. Я
стараюсь не реагировать. Хотя внутри всё неприятно стягивает.
Я на секунду прикрываю глаза. Но
продолжаю движение. Я прячу дрожащие ладони в карман куртки.
- А ещё к ней какой-то мужчина ходит
вечером...
- Да ты что!
Бабульки во всех городах одинаковые.
Любят посплетничать. И придумывают всё, что только можно. Или бьют
правдой. Что ещё хуже.
Напоминания о прошлом - всегда
неприятны. Режут по живому. Поднимают забытые чувства.
Вот сейчас меня гложет стыдом. Я не
потеряла детей! Просто в садике двое мальчиков спрятались.
Они как-то забрались под диван. И
там тихонько сидели, а я пыталась их найти. Случился небольшой
переполох.
Я вздрагиваю. В лицо бьёт холодный
воздух, царапает снежинками. Снег скрипит под ногами.
Хорошо, что мне недалеко. В соседний
подъезд. Там живёт моя подруга. Вика быстро запускает меня в тёплое
помещение.
И по ушам бьёт разрывной детский
плач.
Я моментально сбрасываю с себя
обувь. Бегу в сторону зала. И подхватываю свою дочь на руки.
Кира надрывно плачет. По розовым
щёчкам стекают слёзки. Малышка шмыгает носом, узнав меня.
На секунду улыбается. А потом снова
начинает плакать.
- Тише, моя хорошая, - я укачиваю
её. - Мама здесь. Что такое? Мы же не хотим разбудить
сестричку?
Судя по усилившемуся плачу - именно
этого Кира хочет. А у меня сердце сжимается.
Каждый раз не по себе, когда мои
дети плачут. Хочется всё им дать. Защитить. Уберечь от любой
беды.
- Они сегодня капризные, - жалуется
Вика. - Два часа по очереди плачут.
- Прости, - мне стыдно. - Если бы я
знала, то не просила бы тебя посидеть с детьми.
- Всё в порядке. Мой малой таким же
был. Принести пустышку? Она на кухне.
- Да, пожалуйста.
Я усаживаюсь на диван. Покачиваю
Кирочку. Пытаюсь её успокоить. Краем глаза слежу за Диной.
Она пока не проснулась. Но уже
хмурится. Недовольно причмокивает губами. Через минуту тоже начнёт
плакать.
Моим крохам почти семь месяцев. А
кажется, я только вчера впервые взяла их на руки.
Кира всхлипывает. Но постепенно
начинает затихать. Я вытираю ей слёзки. Целую маленький носик.
Кируся тихонько чихает. А после
смотрит на меня. Пронзает своими тёмно-серыми глазками.
Дыхание перехватывает.
Так каждый раз, когда я вижу эти
глаза.
Такие же, как у отца малышек.
Что за несправедливость? Почему я
девять месяцев носила их. Страдала от токсикоза. Рожала.
А они пошли в этого...
Я вздыхаю. Пытаюсь отогнать мысли о
бывшем муже подальше. Но они накатывают лавиной.
Вызывают бурю в душе.
Мне хотелось бы стереть себе память.
Напрочь забыть о Рустаме Алиеве! Предателе, который привёл в наш
дом любовницу.
Ещё и назвал её своей женой.
- Я решил взять вторую жену, -
заявил он. - Раз ты пустышка, которая не смогла мне родить за
столько лет.
А я смогла. Целых двух прекрасных
малышек смогла родить.
Но Рустам об этом не узнает!
Никогда.
Иначе он испортит мою жизнь. И
попытается забрать детей себе.
Из любящего мужа Рустам превратился
в монстра.
- Ай, - я вскрикиваю. Дочь сжимает в
кулачке мои волосы. - Так нельзя. Ты же мне больно делаешь. И
почему мы плакали вообще?
Кира отвечает улыбкой. Мне чудится,
что даже тихонько хихикает. Моя маленькая разбойница.
Чувствую, что когда малышки
вырастут, именно старшенькая доставит мне проблем.
Хотя между детьми разница всего в
пятнадцать минут.
- Ты останешься на чай? - предлагает
подруга. - Или сразу убежишь?
- Могу остаться, - я киваю. - Я все
проблемы решила. Спасибо, что присмотрела за ними.
- Не беспокойся. Ты каждый день за
моим присматриваешь.
Я улыбаюсь. Викин сын ходит ко мне в
детский садик. Мы так и познакомились изначально. А после - стали
хорошими подругами.
Укачиваю Кирочку. Она засыпает. Я
укладываю дочь в манеж. Целую вторую малышку в щеку. А после иду к
подруге на кухню.
