Когда король Киф получил смертельную
рану в морской битве с грийдами, он едва не вызвал междуусобицу,
назначив безродного рыцаря Торна опекуном своего сына, принца
Кайла. Злые языки давно судачили о том, что Торн сам был внебрачным
ребенком Кифа, плодом одного из многочисленных юношеских увлечений
любвеобильного короля. Ничем другим просто невозможно объяснить
возвышение никому не известного рыцаря, стремительно взлетевшего с
малозначительного поста королевского оруженосца на должность
капитана дворцовой гвардии, а затем неожиданно ставшего членом
Королевского Совета. Впрочем, на заседаниях он держался скромно,
покорно снося откровенное пренебрежение знати, попросту не
замечавшей его существования.
Все изменилось в тот момент, когда
Киф испустил последний вздох. Герцог Ад’Орн выказал неповиновение
королевской воле. Он потребовал созвать Совет для назначения
опекуна четырнадцатилетнему Кайлу. Его поддержали граф Ад’Бат,
герцог Ад’Сарт и герцогиня Ад’Норк. Все они немедленно оказались в
застенке, а в их владения направились королевские интенданты, для
управления землями от имени Короны.
Торн железной рукой вырвал ростки
мятежа, укрепляя трон юного короля. К счастью, королева Эйла
обладала острым умом и немалым опытом дворцовых интриг. Она-то и
стала первой советницей сына, предоставив Торну полную свободу в
делах военных. Она также поддержала предложение Торна назначить
воспитателем Кайла чародея Барта, давнего друга и собутыльника
своего безвременно почившего супруга.
Три года страна наслаждалась покоем и
благоденствием. Рыцарь Торн по-прежнему безмолвствовал на
заседаниях Совета, которые вел король Кайл, держался учтиво со
знатью, ничем не выделяясь среди многочисленных офицеров
королевской гвардии. Подавив мятеж, он словно бы запамятовал, что
именно ему отведено место по правую руку от трона, которое во время
приемов обычно занимал чародей Барт, тогда как королева садилась
слева, зорко следя за поведением царедворцев. Торн же, если того
требовалось, вставал за королевским троном, как простой
телохранитель царствующей особы.
Когда же король Кайл отпраздновал
семнадцатилетие, звезды изменили свое расположение. На страну
обрушились беды. Сначала засуха погубила урожай в южных землях.
Затем грийды совершили молниеносный морской набег на королевский
порт. Они не только разграбили город, но сожгли весь королевский
флот, возглавляемый братом покойного Кифа, герцогом Ад’Вартом.
Адмирал, слишком поздно осознавший опасность, попытался дать отпор
врагу, но его убили в первой же схватке. Ад’Варт оказался плохим
флотоводцем, но он свято чтил волю своего брата. С его смертью
многие бароны вновь начали выказывать недовольство тем, что их
оттеснили от трона.
Новый заговор Торн подавить не успел.
Из южных степей в государство хлынули полчища кочевников, предавая
огню и мечу богатейшее герцогство Варт. Торн собрал армию, чтобы
ускоренным маршем выдвинуться к южным границам, ибо не существовало
в те годы у королевства врага более страшного, чем дикие орды
степняков, живших засчет грабежа и разбоя.
Торн сразу же проявил себя как
прекрасный полководец. Хотя его войско оказалось во много раз
малочисленнее конницы степняков, он сумел нанести кочевникам ряд
жестоких поражений, отбил захваченных в рабство жителей и даже
нагнал обоз, перевозивший в глубь степей награбленные богатства. Он
создал сильный рыцарский полк, расквартировав его в герцогстве Варт
для охраны южных границ. Во главе этого полка по совету Торна
поставили нового герцога Ад’Варт, дальнего родственника королевы,
юношу смелого, предприимчивого, преданного Короне. Это назначение
явилось последней каплей, переполнившей чашу терпения недовольных
баронов.
