– Как тебя зовут?
– Регина.
– Царица.
– Что, простите?
– Твое имя, по одной из версий,
можно трактовать как царица.
– А есть еще версии?
– Да, королева.
– Как интересно.
Любуюсь мужчиной, но тут же морщусь
от боли, прикусывая нижнюю губу, когда он задевает содранную кожу
на коленке.
– Больно?
– Нет, немного, практически не
больно.
Теперь он смотрит на меня, а я как
дура тону в его темно-синих глазах, и сердце очень быстро начинает
биться в груди. Совсем ненормальная, он только что сбил меня на
велосипеде своей огромной черной машиной. У меня ободрала колени,
на руках ссадины, а я на самом деле практически не чувствую
боли.
– А почему плачешь, если не
больно?
– Я не плачу.
Вытирая тыльной стороной ладони
мокрые щеки, сижу на детской песочнице, а кожа горит под его
руками, потому что мужчина так близко, рядом на корточках, и держит
мои голые ноги.
– Как же я мог тебя не заметить?
Продолжает смотреть, у него очень
красивые глаза, черные ресницы, загорелый, темные волосы,
аккуратная стрижка, модная щетина, правильные черты лица, четкий
контур губ, он, наверное, классно целуется.
Господи, о чем я думаю? Снова
простонала, прикусив губу.
– Опять больно?
– Нет. Совсем не больно. Это я
виновата, ехала не посмотрев по сторонам.
– Да, конечно.
Снова смотрит на колени, ведет
пальцами вверх, ощупывая, а у меня по всему телу бежит миллион, нет
три миллиона мурашек, так что покалывает кончики пальцев.
– Кости целы. Давай в травмпункт,
надо все это обработать, а то вдруг заражение.
– Нет, не надо, я могу сама. Зачем
травмпункт? Ведь ерунда же, царапина.
Внимательно смотрит в глаза, чуть
прищуривается, на нем белая футболка, вижу, как под ней блестят
золотая цепочка и крестик. А еще шрам справа на шее, старый, белый
длинный рубец.
– Ты головой не ударилась?
– Нет, только коленями и локтем.
Как через неделю пойду на юбилей
папиной фирмы, не представляю. Платье уже куплено, но оно не
прикроет эту «красоту».
– Извините, я, наверное, поцарапала
вашу машину. Я могу заплатить.
Мужчина оборачивается, прямо поперек
въезда во двор стоит огромная черная машина, дверь открыта.
Велосипед с изогнутым колесом валяется рядом. Там же мой желтый
рюкзак и рассыпанные по асфальту красные яблоки.
Во дворе практически никого нет,
безжалостное солнце в июльский полдень разогнало всех по домам,
голову печет, по спине бежит пот, майка прилипла к телу.
Мужчина вновь долго смотрит на меня,
словно не понимая моих слов, а потом неожиданно подхватывает на
руки, так что я вскрикиваю, цепляясь за его шею.
– Поехали.
– Куда? Зачем? Не надо! Что вы!
Вокруг нас летает белый тополиный
пух, его лицо так близко, а еще запах. Мята и лимон. Он
невероятный, а я ненормальная.
Я вижу его постоянно, точнее,
наблюдаю из-за шторки, как шпионка, как он приезжает и уезжает, уже
несколько недель.
– Регина! Регина! Что происходит?
Регина, девочка моя!
Слышу знакомый голос, хочу
спуститься на землю, но меня крепко держат на руках. Мы вместе
оборачиваемся на голос. Моя бабушка, выйдя на балкон третьего этажа
старой элитной сталинки с высокими окнами и лепниной на фасаде,
обмахивает себя веером и смотрит с укором.
– Регина, что случилось?
– Бабуля, все хорошо.
– Кто этот молодой человек? Почему
он держит тебя на руках?
– Бабуля? – удивленный взгляд синих
глаз.
– Отпустите меня на землю, – шепчу
сквозь зубы. – Иначе сейчас будет скандал мирового масштаба.
Бабушка потом замучает вопросами,
начнет звонить отцу и своим подружкам, это же целое событие и повод
заняться в очередной раз моим воспитанием. Так как матери нет до
меня никакого дела, это бабушкины слова.
– Нам надо в травмпункт.
– Нам туда не надо.
– Ты поцарапала мне машину.
– Мне так жаль.
– Я пошутил. Ты такая всегда?
