Я голодная до весны, до этих беременных почек, что на последней потуге выдают нежную зелень. Невозможно насытиться этим зрелищем пробуждения жизни!
Я протягиваю ладонь к сантиметровым листочкам березы, они вопросительно замирают: прозрачный молодняк с острыми углами зазубринок, не ведающий сколько солнца, ветра и дождя предстоит пережить.
Скоро эта юная вуаль веток превратится в прочное хлорофилловое полотно и уже не будет стесняться ладоней, осознав свою роль в нашем мире.
Обнимая ветвями небо и корнями землю, заботясь о нас, деревья ждут, когда мы сделаем то же самое: обнимем небо и землю хотя бы мысленно…
Осенью полотно превратится в золотое покрывало и слетит от ветра на землю, благодаря ее и отдавая последнее тепло.
Сейчас редкий человек с возрастом превращается в золото. Спешит сразу стать перегноем.
2012. То, что предсказано, происходит. Мы начинаем узнавать друг друга на улице. Словно отошли ото сна. Удивленно разглядываем родную душу: «Ты здесь? Выжил и сохранил свой Свет?»
Мы не всегда улыбаемся при встрече, ведь когда взгляды наши сливаются, мы видим Пути друг друга, а они полны испытаний, сомнений, одиночества и болезненной борьбы с собственной Тьмой.
Но эти встречи дают надежду, что нас достаточно, чтобы изменить мир в лучшую сторону.
Шла по Московскому мимо Парка Победы. Что-то подтолкнуло меня подойти к клумбе. Из цветка торчал рыжий пушистый тыл шмеля. По окрасу и размерам – молоденький. Мой первый шмель в этом году. Их все меньше и меньше в городах…
Я присела у клумбы. Шмель вынырнул из цветка, откинул голову и принялся тщательно отирать передними лапками хоботок от пыльцы. Поскольку хоботок очень длинный в процессе добывания нектара, то и голову шмель закинул достаточно… чтобы потерять равновесие и опрокинуться.
Я ожидала, что Пушистый улетит после такого провала, но он вернулся, погрузился в недра цветка и, выныривая, слегка отклячил рыжий зад, чтобы сместить центр тяжести. Повторив весь ритуал и, естественно, не свалившись в этот раз со своего обеда, Пушистый полетел восвояси.
Я встала. Природа разумна. Тогда почему моя оплодотворенная, выношенная, вскормленная и получившая образование яйцеклетка, которая в учебниках биологии анонсирована как высшая ступень эволюции жизни, не учится на своих ошибках?
Бывает состояние опустошения. Невозможно воспламенить себя. Словно Вселенная внутри сжалась перед новым хлопком Большого взрыва. Ты несешь себя по улице и просишь Мир о помощи, чтобы пережить мгновения немощи перед новым циклом.
Тебя сворачивают с дороги: мозг пытается сказать что-то против, но, как и Эго, притихает. Они уступили власть – это их единственная возможность сохранить лицо.
И я вижу причину, почему меня привели сейчас в это место.
Он лежит рыжим пятном на зеленом в тени деревьев. Ему всего 6 месяцев, но он уже крупнее основной массы того, что называют собаками. Я поздоровалась с хозяйкой, и прежде чем она договорила: «Осторожно, слюни!», мы уже обнимались с ее питомцем. Я трепала счастье, и счастье благодушно слюнявило меня в ответ. Хозяйка улыбалась, глядя на нас.
– Уже несколько лет не доводилось встречать сенбернаров, – я поглаживала шелковистые пряди за ушами.
– Я тоже думала, что их больше не разводят. К счастью, они есть.
Маленькая девочка заглянула мне в глаза. Пара секунд земного времени, чтобы изучить темные и светлые стороны мои. Я почувствовала, как ее внимание коснулось глубинных страхов и надежд. Дуня взяла меня за руку. Мы пошли по длинному коридору Студии 212.
Нам говорят: после смерти Бог взвесит наши светлые и темные дела и вынесет приговор. Не надо ждать смерти, чтобы оценить себя. Бог смотрит на нас глазами детей. Протянутая рука ребенка, его улыбка – подарок Бога и подтверждение, что ты следуешь своей стезей.
