Обещаю на этих страницах говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды. Здесь даже вымышленные имена участников отражают их личность больше, чем собственные. Для меня это было символично, но как-то неожиданно, что они попадут в себя ими так метко.
Эта идея у меня возникла сама собой, когда я сообщила группе, что хочу написать книгу о своем опыте проживания терапевтических процессов и что они будут в книге главными героями, ребята меня в этом намерении поддержали. В качестве благодарности я предложила им самостоятельно выбрать себе имена и таким образом поучаствовать в моем акте творчества.
В этом, казалось бы, простом действии, для них было заложено важное послание от меня: а кто же они есть на самом деле, если не Петя-Вася-Коля, придуманные родителями? Это созвучно с одной из задач групповой психотерапии – поменять у участников сформированный образ себя, который с рождения отражали им близкие люди, на их истинное я.
Если немного развернуть эту тему, то можно обнаружить то, как в процессе воспитания взрослые часто забывают, что перед ними находится ребенок. Некоторые, скорее всего, даже не задумываются о том, что детям такие плюшки, как критическое мышление или, например, самоанализ становятся доступны в более позднем возрасте. В результате, слова и действия взрослых перерабатываются по мере их детской возможности и воспринимаются за истину в последней инстанции. Затем, на основании пережитого опыта, дети делают определенные выводы и устанавливают свои жизненные ориентиры.
Ребенком во время взросления проделывается колоссальная работа, чтобы вписаться в социальную среду. И в качестве благодарности за приложенные усилия, он ожидает от близких людей ту самую безусловную любовь и поддержку, которой на самом деле в природе не существует. Так же, как и безупречных взрослых или идеальных детей. А все это было ему нужно сделать только для того чтобы быть принятым близкими людьми, от которых он пока всецело зависит, для его же собственной безопасности.
В дальнейшем, чем больше приходится ребенку вкладываться и подстраиваться под социальные системы, тем становится сильнее эта его потребность в принятии. За ней он потом будет гоняться до того времени, пока не поймет, что это был вовсе не обмен, а самообман.
Вот для этого дети и подбирают свои способы выживания так, чтобы как можно чаще находиться в своей зоне комфорта со значимыми взрослыми, при этом не теряя самоидентичность. В таком случае им приходится либо убирать в тень свои неудобные стороны, которые раздражают взрослых, либо бороться за право быть собой.
Довольно часто бывает и такое, когда ребенок, однажды решив, что мир крутится вокруг него, а это обычно так и происходит, когда он еще маленький, и во взрослом возрасте продолжает в это свято верить. Но это уже совсем другая история, и к ней я вернусь позже.
Таким образом, к семи годам у него, как правило, уже собрана некая несущая конструкция из различных защитных механизмов и жизненных ориентиров, на которых весь этот славный призрачный мир в голове и держится. В дальнейшем, благодаря общим усилиям, он в таком виде шагает во внешний мир. Даже уже повзрослев, обладая богатым жизненным опытом, ему не всегда хватает собственного ресурса на распознавание истинного себя. Уж слишком долго приходилось работать над собой, чтобы выстроить свою альтернативную версию.
А зачем, спрашивается, вам нужно возвращаться к «заводским настройкам»?
Тут выходят на арену расхожие фразы, типа: «я проживаю чужую жизнь», «не вижу смысла в своем существовании», «хочу понять, какое мое истинное предназначение» или, например, «я устал, хочу любви», когда вы интуитивно чувствуете, что играете в свою жизнь, а не живете ей. В таком случае и начинает хотеться понять, кто вы есть на самом деле.
