На русском языке публикуется впервые
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Copyright © 2023 by Alyssa Campbell and Lauren Stauble
Published by arrangement with Harvest, an imprint of HarperCollins Publishers
All rights reserved
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2025
* * *
В отношениях мы меняемся, открываем наше внутреннее «Я» и становимся чем-то бо́льшим. Этот мир не создан для одиночества. Только в окружении других людей проявляются наши таланты, и тогда мы сами начинаем их замечать.
Маргарет Уитли и Мирон Келлнер-Роджерс[1]
Алиса. «Если ты в церкви надумаешь ползти к Норе под скамейками, то после службы никаких тебе пончиков», – сказал мне папа по дороге. «Хорошо, папочка, я поняла», – без тени сомнений ответила трехлетняя я. Не прошло и двадцати минут, как я уже ползла под этими самыми скамейками к Норе. Никто меня не остановил. Побег удался. Видимо, папа даже не заметил. После службы я думала только о вкуснейших пончиках с вареньем и в сахарной пудре, которые мы всегда покупали по дороге домой в местной пекарне. Мы зашли, все мои братья по очереди сделали заказы, но, когда я начала диктовать свой, папа сказал: «Никаких пончиков на этой неделе, ты меня не послушалась». Мое сердце было разбито. Я упала на пол и начала биться в истерике, размахивая руками и ногами. Папа молча отнес меня в машину, где я продолжила рыдать. Мама с братьями вернулись из пекарни с довольными лицами, испачканными вареньем, шоколадом и сахарной пудрой. Мама сказала: «Если хочешь пончик на следующей неделе, никаких ползаний в церкви».
Та кроха уже стала взрослой и теперь сама учит малышей. Сегодня я подмечаю, как связаны родительские попытки внедрить дисциплину и всплески эмоций у детей. Мне с детства внушали принцип «перетерпи»: так работает наше общество, так меня учили в университете, когда объясняли, как взаимодействовать с аудиторией. Поэтому, когда передо мной оказался полный класс детей, первым моим порывом было пресекать все бурные проявления эмоций, чтобы не утратить контроль над ситуацией – и над подопечными. Конечно, все понимают, что у них есть чувства. Но моей задачей было либо уберечь окружающих от подобных проявлений (совсем как у моего папы, когда он вынес меня из пекарни тогда), либо игнорировать достаточно долго, пока ученики не угомонятся сами.
Я и не задумывалась, хорошо это или плохо, пока психотерапевт не сказала мне то, что на первый взгляд казалось нелепым: «Как думаешь, о чем говорит твоя грусть?» «Грусть ни о чем не говорит, это просто негативная эмоция, ее можно выплакать, запоем пересматривая “Анатомию страсти”, чтобы потом все снова стало нормально», – парировала я. Тут терапевт спросила: «А грусть – это не нормально?» Тогда я начала отстаивать свою позицию, но начиная с того сеанса многое для меня изменилось навсегда. У меня появились вопросы: «О чем говорят наши эмоции? Да и говорят ли?» Так начался путь в мир эмоций, навсегда изменивший мое мировоззрение.
Лорен. В первом браке я годами подавляла в себе стыд, страх и боль. У меня было свое четкое представление о том, какой должна быть хорошая жена. И только спустя семь лет, благодаря терапии, я смогла начать снимать слои этого перфекционизма и домашние, привычные роли, которые сама себе навязала. Жить стало совсем невыносимо, и я выбрала бегство – в прямом и переносном смысле. Я развелась и занялась бегом. Мне было стыдно за расставание с партнером, но бег стал моей отдушиной. Чем больше я тренировалась, тем чаще задавалась вопросом, от чего я бегу. Но потом один мой друг немного его переформулировал: «Интересно, к чему ты бежишь?»
