- 1 -
Прохладный осенний воздух
просачивается сквозь открытую форточку, заставляя поеживаться от
набежавших мурашек. Олеся глотает горький кофе и не менее горький
дым сигареты, жадно и почти не чувствуя вкуса. Врет реклама: день
начинается не с тебя, а именно так. С горечи. Нужно успеть накачать
свой организм вредными веществами до того, как Пашка проснется в
школу. И пусть ему уже четырнадцать, но материнский инстинкт не
позволяет ей курить при сыне. Даже если он сам, судя по запаху
одежды, тоже иногда покуривает.
Через стенку донесся припев какой-то
ядреной рэповой композиции - срабатывает будильник на телефоне
сына. Олеся поспешно тушит окурок и выбрасывает его за пределы
квартиры, машет рукой, разгоняя остатки дыма, закрывает форточку.
Теплее не стало. Она включает газ и зажигает под сковородкой огонь,
чтобы разогреть.
Пашка прочапал босыми ногами в
туалет.
– Почему без тапок? Пол холодный, –
обернувшись в коридор.
– И тебе доброе утро, мама, – даже не
заглянув.
И когда успел вырасти? Только недавно
еще лежал кабачком и агукал, посасывая большой палец. Время, ты
беспощадно.
Звук спускаемой воды. Снова шаги.
Все-таки подходит к Олесе и традиционно тюкает теплыми губами в
щеку.
– Ма, дай денег.
– Ты же вчера брал. Уже потратил?
Пашка переминается с ноги на ногу,
неудобно просить у матери, но очень надо.
– Мы же в кино ходили с Наташкой,
забыла?
Олеся не отвечает, только кивает
головой, огорчаясь, обещая дать денег.
– Сколько у тебя сегодня уроков?
– Шесть. Как обычно. Не волнуйся, я
все помню: еда в холодильнике, сделать домашку, прибраться, сходить
на тренировку и никого не приводить на хату, – еще и пальцы
загибает.
– Особенно девушек, – разбивая яйца
на сковородку.
– Особенно их. Я помню, что ты не
хочешь стать бабушкой в сорок.
– Эй! – возмущению не было предела. –
Мне только тридцать восемь! – ладно, это было почти лукаво.
Пашка, довольный, машет рукой и идет
умываться. Олеся смотрит ему вслед, выключает газ, ополаскивает
чашку и проверяет содержимое сумочки. Сегодня ей предстоит
очередной долгий рабочий день в парикмахерской на Спасской. До его
начала нужно было еще накормить Пашку, проследить, чтобы он дошёл
до школы, а не прогулял, а также потолкаться в метро. Может быть,
хоть там согреется. Толпа чужих людей в куртках и пальто
представляется единой теплой массой, наивно верится, что, став ее
частью, это получится.
Тренькает телефон, предупредив о
входящем сообщении. Имя бывшего мужа на экране заставляет
поморщиться, а содержание смс, с обещанием заехать вечером,
вызывает горькую улыбку. Вряд ли он приедет, чтобы привезти
алименты, скорее всего, потому что соскучился по домашней еде и ее
привычному, но не менее домашнему телу.
– Паш, давай, жуй быстрее, – уже из
единственной, разделенной пополам шкафом комнаты. Крася второй
глаз. Ярко, на грани с вечерним макияжем. Хоть немного красок в ее
серых буднях. Алая помада ложится на губы ровным слоем, завершая
образ успешной и деловой женщины. Боже, кого она обманывает?
– Я готов. Идем, - сын поправляет
лямку рюкзака и придирчивым взглядом окидывает мать. – А ты еще
ничего.
Олеся фыркает на это заявление.
– Вечером отец заедет.
Пашка с немым упреком шагает к двери,
поворачивает ключ в замочной скважине.
– Я буду у Сашки, - ожидаемо. Он так
и не смог простить Сергею ухода из семьи. – У нас, кстати, новый
тренер по футболу сегодня будет. Говорят, крутой, - меняет
тему.
– Форма поглажена, в шкафу.
– Спасибо, ма.
Олеся вздыхает и закрывает дверь
– Не позже одиннадцати чтобы
вернулся.
Вниз по лестнице несколько пролетов.
Лифт, как обычно, не работает. Запах в подъезде вызывает приступ
тошноты, тем приятнее было выйти на свежий воздух, впустить в
легкие, немного разогнав горечь. Стук ее каблуков под болтовню сына
ударяет молоточком. Дорога до школы по осыпавшимся разноцветным
остаткам прошедшего лета привычна.
