Туча наползла на почти круглый диск луны. Фонарь напротив бара остался в полном одиночестве. Питер скользнул вдоль стены, стараясь не попасть под рассеянный желтый свет. Подпрыгнул, цепляясь за металлический каркас, но конструкция не выдержала, и Питер рухнул спиной на испещренный выбоинами асфальт. В лицо, охлаждая, полетела морось. Из ладони брызнула кровь. На грудь что-то шмякнулось – буква «А». Выпав из фразы «Боевой паук», она наконец-то сделала название забегаловки более похожим на правду.
– Какого… тут творится? – послышался грохочущий голос. Дверь распахнулась, ударив Питера по ногам. – Бар закрыт.
Из-за двери показалась лысая, похожая на тыкву голова.
Питер вскочил, забыв о боли в спине, и вытер о штаны окровавленную ладонь.
– Ах, это ты, щенок! – Верзила боком протиснулся в проем и осмотрелся в поисках других нарушителей спокойствия.
Питер пожалел, что пришел один. От близнецов, конечно, много шума, но Задира сейчас не помешал бы. Как отвлекающий маневр.
Он пятился, шаркая ногами, и искал кратчайший путь на крышу. Запрыгнуть на мусорный бак, а оттуда по водосточной трубе? Хороший план, но только Питер примерился к прыжку, раздался рев моторов. Пришлось юркнуть за угол.
– Убирайся, пока не накостыляли! – донеслось ему вслед, а улицу уже заполнял гул, напоминающий пчелиный рой. Потом добавился вой тормозов, а после – голоса байкеров.
– Здорово!
– Привет, Худыш. Что за хрень с вывеской? Мне кажется или чего-то не хватает?
– А, это… – Голос человека-тыквы перекрыл общий гул и шум усиливающегося дождя. – Мелкий шкет хулиганит, – прогремел Худыш. – Поймать бы да надрать ему уши.
«Себе надери. И почему нет пожарной лестницы? – думал Питер, осматривая стены. – Косорукий же все-таки разработчик. Придется потом исправить. В моем мире все будет круто», – мысленно рассуждал он, выглядывая из-за угла.
Фары мотоциклов дружно отбросили блики на мокрый асфальт.
Трое и верзила. Не вовремя же вы, парни.
Он обошел здание – голые каменные стены и застрявшие в текстуре квадратные одуванчики под ногами – и выглянул из-за другого угла. Байкеры заваливались в бар, выстроив мотоциклы в ряд.
Дождавшись, пока все скроются за дверью, Питер пододвинул ближе к стене мусорный бак и примял крышкой его содержимое, включая свежий выпуск «Паучьих новостей».
Легкий прыжок.
– Бум.
Черт, не достать.
Скрип бака. Скрежет питбайка по асфальту. Шаг. Подъем.
– Кап-кап-кап, – стук по алюминиевой крышке.
– Тр-р-р-р-р, – миллиарды капель внезапно хлынувшего дождя по черепице.
– Бах! – Дверь открылась явно от удара ногой.
– Э! Ну-ка слезай! – крикнул, выбегая из бара, длинноволосый мужик.
Его пышная шевелюра в две секунды превратилась в мокрые клочья. Край водостока врезался Питеру в кожу. Из раненой ладони потекло. Еще немного, ну. А, черт!
Мужик схватил Питера за ногу и потянул. Сил держаться за острый край трубы не осталось. Питер покатился вниз, но свободной ногой успел ударить байкера по лицу. Тот пошатнулся, выпустил лодыжку. Питер не удержался на мокрой трубе и упал, кувыркнувшись через питбайк. Плечо засаднило.
Из бара вышли еще двое. Тощий рокер с татуированным лицом и выбритыми висками и вальяжный пузан с сигарой во рту и пиджаке на голое тело.
– Не тронь мой байк, упырь! – завизжал тощий, приближаясь. Его голые щиколотки торчали из джинсов, как у подростка, выросшего за лето из своего гардероба.
Питер крутился около мотоцикла, уворачиваясь от неуклюжих замахов длинноволосого, и прикидывал, как согнется пополам нескладная фигура противника, если ударить в нужное место.
