Степан
Просыпаюсь на мягкой женской груди.
В принципе, для меня это состояние
привычное, но вот голову от лёгкого движения обносит болью так, что
я громко стону. Вот это уже непривычно…
Из-под меня тут же воруют мягкое
удобство, и вместе с этим до меня доходит, кому оно принадлежит.
Накатывает паника!
Я же не… не мог?!
«Конечно, мог, но не с цыганкой же!
Правда?!» – отвечает внутренний голос с пронзительной надеждой.
– Судьбинушка моя, – в ответ на это
обращение из меня вырывается обречённый стон, – что с тобой? – и
голос, как назло, у этой цыганки приятный, заботливый. Пока не
видишь размазанную по лицу незваной гостьи дешёвую косметику и не
сталкиваешься с этим цепким, сканирующим насквозь взглядом, можно
даже миловидное личико себе представить.
– У нас что? Секс вчера был?! – не
удерживаюсь от вопроса, силясь встать и борясь уже не только с
головной болью, но и с подступившим приступом тошноты. Голову будто
мощным магнитом снова притягивает к подушке. На этом фоне даже
важность заданного вопроса теряется.
– Да типун тебе на язык! Побойся бога!
Какой тебе секс до свадьбы!
– Это хорошо! – слишком явно
демонстрирую свою радость. Ну и ладно. Быстрее свалит. Наступает
облегчение. Вот бы ещё в голову так не долбило от каждого движения,
вообще бы жизнь наладилась!
– Рада, что ты поддерживаешь мои
взгляды! – отзывается она уже из ванны, и эта, казалось бы невинная
фраза, заставляет меня нехило так насторожиться.
Минут через пять, пока я на полном
серьёзе размышлял: «С дивана лучше стечь, а потом встать на
четвереньки, или же ещё раз попытаться голову от подушки оторвать и
совершить этот мегакульбит на диване, а затем аккуратненько
сползти?», — из ванны, со звонким звуком шлепков мокрых ног,
набатом отдающихся в голове, выходит Модинка.
Обессилено стою в позе победителя над
похмельем, то есть, — на четвереньках, и морщусь от каждого её
шага.
Всё-таки поднимаю голову на звук и
смотрю на девушку. Без косметики она определённо красивее, а
воронье гнездо на голове, — так ведьмам, тьфу ты, гадалкам, так по
статусу и положено, а о том, как сейчас смотрюсь я, и вовсе лучше
не думать.
– Можно твою расчёску взять? – надо же,
спрашивает. Думал эта цыганка куда угодно без спроса залезет или…
ей мой волос для чего-то понадобился?! Бред… Точно, рядом с этой
цыганкой в голову всякий бред лезет. Пусть хоть тысячу волос берёт,
я в эти привороты не верю.
И ведь уселась ко мне на диван свежая,
как огурчик, хотя лакала вчера наравне со мной.
– Так что с расчёской? – напоминает о
себе.
– А-щ-щ-щ… Тише ты…! Я тебя во всём
поддержу и расчёску со всеми волосами отдам, только принеси стакан
водички, и таблеточку, из в-о-о-о-н того ящичка туда брось, – прошу
цыганку, понимая, что сам сей подвиг не осилю.
– К чему мне твои волосы? – натурально
удивляется. – Вот не умеешь пить, чего нажираться было? – смотрит с
укором, а затем косит взгляд на натюрморт у столика: четыре бутылки
коньяка и гора упаковок из-под хрустящих закусок. На столике и под
ним валяются карты.
Гадала? Смутно вспоминаю вчерашнее.
Нет… играли же… Точно! Да, играли. А напился я с «большой радости».
Думал «оценит» моё поведение и свалит. А, нет! Даже не
собирается.
– Так не каждый день к тебе такие
желанные гости заваливают, – не удерживаю сарказм, принимая стакан
с живительной шипучкой.
– Я не гость, – припечатывает она. –
Теперь, почитай, семья твоя. Смирись. Так когда свадьбу сыграем?
Может быть, сразу после Великого поста?!
Не знаю, отчего я был в большем шоке:
от слова свадьба, или слова пост, прозвучавшего из уст цыганки.
– Не знал, что цыгане пост соблюдают, –
любопытство перевесило инстинкт самосохранения. Любопытство,
вообще, вещь коварная, знаешь, что добра не доведёт, но всё равно
пытаешься его удовлетворить, а если дело ещё и женщин касается –
любых привлекательных, то с этим у меня вообще всё сложно. Я
отличный специалист в своей области, но женщины сгубили мою
репутацию, и если на работе шепчутся за спиной о моем
профессионализме, то явно не о том, о котором бы мне хотелось
слышать.
