Данта-четыре.
«Жизнь-это миг. Короткий отрезок
времени, между датой рождения и цифрами ухода, на холодной,
гранитной плите».
1
Хорошо освещённый коридор закончился раздвинутыми до стопорных
замков бронеплитами перехода. Дальше, холодный мрак, слабое
отражение света на металле пайол, блики на чёрных стенах. Грузный,
невысокого роста майор, смело шагнул в темноту переходного шлюза.
Гладкие стены, рифлёный пол. Впереди, под сводчатым полком мигнул
красный огонёк, (включился датчик движения). Загорелся и тут же
погас свет. Офицер обронил фуражку и громко выругался. Продолжая
матерно поносить все службы, наклонился за головным убором.
Потянулся рукой и шарахнулся от собственной тени. Чёрное пятно
выползло из-под ног, полезло на стену.
- Чёрт бы вас побрал! Кретины, олухи! – Громкая брань ударилась
о стены и разлетелась многоголосым эхом. Белоснежный платок вытер
вспотевший лоб, поднятая фуражка прикрыла залысины. – Сволочи,
болваны, саботажники. – Шипит офицер, прячет платок в карман брюк.
– Скоты, уроды. Все только и ждут моей смерти.
Бранные слова перемешались с грохотом шагов, разбились о
холодное равнодушие переходного шлюза. Настроение испортилось
окончательно. Всё началось, мягко говоря, с неприятного разговора.
Адмирал, отчитал майора как мальчишку в присутствии вахтенного
офицера. Пригрозил физической расправой и чуть ли не взашей выгнал
из командной рубки. День подходит к концу, и вот вам новый сюрприз.
Час назад, случилась хоть и лёгкая, но всё же перепалка с
начальником штаба. Майор нервно покусывает пухлые губы, хмурит
брови, семенит в сторону очередного тоннеля переходного шлюза.
Впереди, хорошо освещённый коридор, поворот и дверь в его приёмную.
Громко сопя, страдая отдышкой, офицер Особого Отдела флота Великой
Империи прошёл к двери в свой кабинет.
Секретарь, далеко не молодой стат-капитан вскочил. Подбежал,
услужливо отворил дверь. Шеф вошёл, остановился. Зыркнул из-под
бровей и давая выход гневу хлопнул дверью, затворил её перед носом
секретаря. Тот, постоял с минуту ожидая оклика.
Потоптался на месте и вернулся к рабочему столу перебирать
бумаги.
Просторная каюта на втором, жилом ярусе крейсера
«Угрюмый» оборудована под нужды майора Особого Отдела. Чинцов Юрий
Андреевич занимает высокую должность, именно поэтому ему и выделили
несколько рабочих кабинетов. Этот, самый большой. Здесь, Чинцов
проводит совещания и хранит послужные списки, личные дела рядового
и офицерского состава. По правую руку ряд шкафов, полки заставлены
папками. В центре, длинный, массивный стол, стаканы, графин с
водой. По обе стороны стола по шесть стульев. У входной двери
тумбочка, над ней вешалка для одежды и головных уборов. На дальней
стене за массивным, кожаным креслом, огромный герб правящего дома –
красный фон, чёрный треугольник (пирамида власти). На рабочем
столе, нет семейных фотографий или каких-либо безделушек,
указывающих на привязанности или увлечения хозяина кабинета.
Майор бегло осмотрелся. В корзине для мусора новый
контейнер, на полках отсутствует пыль, столешница отполирована до
зеркального блеска. Вазочка с печеньем, графин с водой, стаканы,
всё стоит на своих местах (секретарь не бездельничал, успел
прибраться). Чинцов тяжело вздохнул и зашвырнул на вешалку фуражку.
Вытер платком испарину на залысинах, неторопливо прошёл к
рабочему месту.
- Вот сволочь. И придраться не к чему. – Умащиваясь в
кресле, вытирая платком губы пожаловался офицер. Рука
потянулась к кнопке вызова. – Тари!
- Я, господин майор! – Голос из динамика прозвучал бодро и
чётко.
Чинцов хорошо знал, стат-капитан вскочил точно через него
пропустили ток. - «Трясёшься сволочь. Боишься». – Мысленно
порадовался майор и строго приказал. - Неси документы. Тащи всё что
есть.
