Далеко за рекой гремят бои, воздух
горчит порохом, подванивает дымом пожаров. Враг, рвётся к
провинциальному городку Заречье. Бросает в бой свежие силы, но
наступление захлебнулось. Быстрой победы не получилось. Враг увяз в
затяжных боях. Защитники последнего рубежа обороны несут огромные
потери, ещё немного и они будут разбиты. Отступать некуда. Позади,
большая, полноводная река. Она как заботливая мать обняла рукавами
широких проток небольшой город-остров. Спрятала его под плотным
туманом, оберегает отмелями острых камней, холодными омутами
водоворотами.
Зенитно-ракетные комплексы города и
окраин ощетинились чёрными стволами. Станции обнаружения
прощупывают дальний берег и хмурое небо. Артиллерийские батареи
готовятся к последнему бою. На пристани как грибы после дождя
растут баррикады. В самом же городе перекрываются дороги,
минируются дома. По захламлённым улицам, бродят хмурые патрули из
чин-приставов и ополченцев.
Силами самообороны и чин-приставов
уже был пойман вражеский лазутчик и не один десяток любителей
поживится чужим добром. Город замер в ожидании большой беды, живёт
по законам военного времени.
На набережную и порт были сброшены
несколько бомб. Дважды, враг открывал огонь из дальнобойных орудий.
Результат, разрушенные дома, разбитые дороги, беженцы. Не обошлось
и без жертв.
В промзоне Кункайс на другом берегу
реки, дела обстояли ещё хуже. Бесчисленные атаки глорианской
бронетехники, пехоты и артиллерии крушат всё в округе. Клубы дыма,
разбита, изрыта воронками земля, разрушенные строения. Землю, небо,
камни всё то что плохо горит окутал едкий дым. Фермы, молокозавод,
складские постройки, всё это превратилось в горы битого кирпича и
смрадные пепелища.
Штаб второй пехотной дивизии
расположился глубоко под землёй в подвале сепараторного цеха.
Уходящие под потолок круглые цистерны, различных форм и размеров.
Баки из нержавеющей стали, длинные магистрали бездействующих
трубопроводов и толстые кабели мёртвой электропроводки. Здесь мало
что изменилось. Разве что появились дыры в потолке, горы камней и
песка.
Задыхаясь, кашляя и чихая, тарахтит
раритетный генератор. Высоко под потолком светятся лампы, большой
голограф у дальней стены развернул карту промзоны Кункайс.
1
- Господа! – Прикрикнул офицер с
майорскими галунами на предплечье. – Попрошу минуту внимания.
Начальник разведки дивизии, вкратце расскажет обстановку по всей
линии фронта.
Экран разделился на четыре
равных квадрата. Появились аэро-космо снимки. Кривые линии
окопов, разрушенные постройки, речной порт, жёлтая полоса береговой
линии. Гул разговоров поутих, но офицеры всё ещё переговариваются,
но уже шёпотом. К голографу вышел мужчина средних лет с указкой в
руках. Далеко не новая полевая форма, на левом рукаве полковничьи
галуны. Вид усталый, воспалённые глаза, щёки провалились,
впали.
- Господа офицеры! – Хорошо
поставленным голосом заговорил подполковник. – Надеюсь, всем
известно, как обстоят наши дела? Мы пятимся, отступаем, но всё ещё
держим позиции. И только на вашем участке образовалась брешь в
обороне. Мне не понятно...
- Слыхали? Ему не понятно. –
Прошипел капитан в чёрной форме танкиста. – А вот мне, всё понятно.
Из двух корпусов осталось пять машин. Где обещанные резервы, где
танки? Где помощь? Егеря стоят без дела, а мы ложимся костьми.
- Егор Семёнович. – Так же тихо
ответил рыжеволосый полковник. – О чём ты говоришь? У меня и того
меньше. Две пушки и это из шести-то артдивизионов. По нам насыпают
со всех сторон. Чем прикажете воевать? Голым задом стрелять? И о
чём они в генштабе думают?
- Известно о чём. О расширении
Империи и новых фронтах. – Прикуривая, заговорил офицер без знаков
различия. Коротко стриженые волосы, грязное, прокопченное лицо.
Свежие ссадины на лбу и левой щеке соседствуют со старыми успевшими
присохнуть на скуле. Короткоствольный бачзер лежит на коленях, в
разгрузке два сменных магазина и шесть цилиндрических гранат.
Пехотинец выдохнул облако дыма, и прошептал. – Мы обязаны спасти
людей. Вытащить из этого ада тех кого ещё можно. Третьи сутки
раненных не вывозим. Отрежут от реки и всё, крышка.
