Эту историю о девушке Софьи, потомке древней крови, мне поведал дух местности деревушки, что находится под Киевом. На вопрос, как рассказчика представить читателям, Леший сказал, что имени своего он не назовет, потому как чует, что читать это произведение будут люди разных дел мастера. А колдуну достаточно знать формулу из букв, чтобы воли лишить носителя, потому сей алгоритм он раскрывать, не намерен. А коль, где прописать иль подтвердить его слова понадобиться, то просил напечатать так, – это тот, у кого много имен, но для человеческого глаза невидим.
И так…
Наша героиня; что удостоилась внимания силы природной, которая следила за порядком вымирающего селения; приезжала в эту деревню к бабушке Просковье, а сама она с родителями жила в Москве. Софа была единственным ребенком, но в отличие от подобных историй, не счастливым. У ее матери был очень властный, не терпящий возражения характер, но несмотря на это родительница была человеком недалекого ума и отношения с дочерью у них с самого рождения как-то не сложились. Мама считала, что Софа, должна большую часть времени проводить на кухне и учиться прежде всего женской стряпне, потому как для девочки, главное это удачно выйти замуж. Но, нашу героиню интересовали тайны вселенной, загадки природы, а не искусство выведения пятен с мебели. В итоге, довольно часто убегая от очередного истерического крика родителя, она подолгу сидела в библиотеке.
Иногда, Софии казалось, что она по умыслу, какого-то злобного существа попала в эту семью. Софа была здесь чужой и одинокой. Ей часто снилось, что она стоит на балконе, утопающем в цветах и слышит спокойный, милый голос матери, не этой матери… Эта женщина, из красивого сна, любит ее и не ждет от нее мясных пирогов. Она просто рада тому, что она ее дочка. Эта светлая, теплая дама счастлива принять дар Богов, которые одарили ее такой прелестной девочкой. Но, это было всего лишь сновидение. А просыпалась дивчина под громкий женский крик с кухни на отца, или на кота, который не аккуратно жрет. Софа старалась не вступать в спор с матерью, потому как это грозило оскорблениями и издевательствами. По возможности она выполняла все прихоти и повеления мамы, но как говориться повод для истерик все равно находился, от чего внутри ребенка все холодело и сжималось. В этот момент, у нее было одно единственное желание, – исчезнуть, убежать, испариться, – но уходить ей было некуда.
Как вы уже поняли, София росла забитым, не уверенным в себе человеком, потому, как гадости и колкости о себе она слышала каждый день, а вот хорошего, ей кроме учителей в школе, за острый ум, никто не озвучивал. Но, в ее семье ценился физический труд, а не какие-то там высказывания интеллигентов, что обдирают рабочий класс.
Особенно тяжело девочка переживала то, что она не могла посмотреть девчачий сериал, или топовую программу ее возраста, чтобы обсудить события сюжета среди одноклассников и хоть немного сгладить косые взгляды и оспорить зацепившуюся за ней фразу «эта странная девочка». Наша героиня, не могла посмотреть телевизор, интересную ей передачу, или фильм; потому как возле него по вечерам всегда восседала мать с котом за просмотром жизненных кинолент или душещипательных телешоу. Отец, в это время, обычно, запирался в своей комнате наедине с бутылкой водки, а девочке, ничего не оставалось, как закрыться в детской и забыться в сказочном мире очередного книжного фантастического романа.
Но, у Софы, кроме книг, была ещё одна радость. Это поездка к бабушке Просковье в деревню под Киевом. Она обожала и бабулю с шероховатыми от работы в огороде руками и вечно ворчащего дедушку. Она любила там все. Просыпаться от пения петуха и снова засыпать, потому что рано. Выбегать поутру на порог дома и громко кричать, – Доброе утро мир! Бегать босиком по росе. Танцевать под дождем. А жареная картошечка, на сале… ммм… да обильно посыпанная укропчиком, прям с чугунной сковородки, да на свежем воздухе под шелковицей… Эти воспоминания у нее сохранятся на многие, многие годы, даже после ухода из жизни любимых ей людей, она будет хранить этот лучик воспоминаний в своем сердце.
