Самоцветы
Юлька обожала выставки самоцветов. Как только в телике появлялся рекламный ролик, извещающий о приезде очередной компании «Каменный цветок», так Юлечка начинала жить ожиданиями. Надо сказать, она вообще всегда жила ожиданиями. Сегодняшний день ее явно как-то не устраивал. Казалось, там, за горизонтом времени все намного интереснее, ярче, богаче впечатлениями. Юлька была человек праздника. Одна подружка так ее и звала: «Стрекоза». Юлечке было обидно, хотя она об этом не говорила. Пусть стрекоза. Стрекоза – это красиво, легко, изящно. Сама Юлька знала, что в будни она муравей, да еще какой! Основная работа, плюс подработка, которую надо умело совмещать с основной, чтоб никто не заметил. По вечерам – за компьютером, чтобы еще какие-нибудь денежки – муж после развода не помогал. А ко всему этому больная мама, которой надо возить продукты и лекарства. Сын-студент в другом городе, которому надо посылать «материнскую стипендию». И любимая сестра с малышом, которой просто хочется делать подарки. Так что, может быть, именно этим неистовым ожиданием праздника Юлечка и была так сильна в нелегкие будни.
Все ее подружки предпочитали носить золотые украшения. Юлька преданно любила серебро. Сколько было дома серебряных колечек, серег, браслетов – Юлька и не считала. Почти с каждой штучкой были связаны воспоминания. С украшениями невозможно было расстаться, воспоминания крепко удерживали их в шкатулке, притягивали к телу.
Так, например, продолговатые серьги с опалами были куплены в Коктебеле, в те незабвенные времена, когда ездили на юг дикарями. Коктебельские самоцветы – это же не просто женские побрякушки, это состояние жизни. Они наполняют душу поэзией, запахом моря и степной полыни. Купить опалы даже в самом Коктебеле, где счастливчики могли их найти под ногами, было невероятно трудно. Люди записывались и выстаивали очереди в единственную ювелирную мастерскую. Юлечка бегала туда через день, расстраивалась: отпуск подходил к концу, а опалы не доставались. И вдруг у заветного окошка какая-то капризная дамочка стала препираться с мастером, что серьги получились не те, она не будет их выкупать, возьмет только кольцо. Мастер упирался, мол, это комплект, и заказ надо оплачивать полностью. Юлька, никогда не отличавшаяся особой шустростью, тут же предложила дамочке купить у нее серьги. В общем, очередь не успела опомниться, как Юлечка уже выскочила на крыльцо с заветными камушками. Что за чудо были эти опалы! В бледной туманной голубизне нежно светился розовый рассвет, перетекая в солнечное тепло. На них можно было смотреть просто так, не надевая, думать о лете, море и о любви.
Однажды Юлечка потеряла сережку. Они были на новоселье, в доме через дорогу от Юлькиного. Засиделись допоздна, Юлька устала и, сняв опалы, положила их мужу в карман брюк. Возвращались ночью, по дороге дурачились, толкали друг друга, короче, придя домой, обнаружили, что сережка в кармане осталась одна. Ночь прошла в тяжелой полудреме,– Юлька боялась проспать рассвет. И как только забрезжило в окнах, она потихоньку выскользнула из дома, отправившись на поиски, казалось, целого куска жизни. Утро было воскресное, все спали, двое пьяниц с недоумением проводили взглядом хрупкую Юлечку, бредущую в полусогнутом состоянии. Опал найти было практически невозможно: район новостроек, вместо асфальта дорожная колея из строительной пыли и мусора. В этой пыли и лежало коктебельское воспоминание, матово светясь голубым овалом. Как сладко спала потом Юлечка под боком сонного горячего мужа, и каким волшебным было море во сне!
Сейчас эти опалы Юлька почти не носит. То ли выросла. То ли мода не та.
