Дэни Тармин
Часть I. Завязка
Глава 1. Дэни и город
Приставными шагами, отпуская поводок, на обратной стороне которого был мелкий клубок смеси чихуахуа и пикинеса, рослый мужчина средних лет, ловким движением руки закрыл последнюю щеколду калитки, которая располагалась посреди высокого мраморного забора. День уже приближался к концу, уступая время алому, как греческое вино, закату. Сделав несколько шагов, он остановился и начал разглядывать неописуемой красоты окрестности.
Внимание его привлекала инкрустация всевозможными драгоценными камнями и металлами, так гармонично переплетавшаяся с заветвлёнными ветвями винограда, свисающими с трёхметрового забора. Он и представить себе не мог, что бывают такие искусные мастера: сколько терпения и выдержки нужно для создания подобного шедевра.
Однако в этом восторге, как всегда у него, проскользнула тень практической мысли: а сколько это стоило? сколько человеко-часов ушло? и, самое главное – зачем? Зачем вмуровывать золото и яшму в камень, когда ими можно было бы купить зерно, лекарство, орудия?
Его звали Дэни Тармин. Для знакомых – просто Дэни. Для чужих – мрачноватый человек с холодным взглядом. Его жизнь давно научила его ценить не красоту, а пользу. И всё же, вопреки собственным убеждениям, он задержался у забора на несколько мгновений дольше, чем планировал.
Собака тявкнула, требуя движения. Дэни кивнул сам себе, будто соглашаясь с этим нетерпеливым напоминанием: «Пора идти».
Город, куда он вошёл, жил своей вечерней жизнью. Узкие улочки, проложенные ещё при старых правителях, наполнялись запахами уличной еды: жареных бобов с чесноком, тушёной рыбы, лепёшек на открытом огне. Торговцы закрывали лавки, тянули цепи на двери, а дети носились между фонарными столбами, выкрикивая непонятные считалки.
Дэни шагал размеренно. Его походка выдавалась сразу – военная, отмеренная, будто каждый шаг рассчитывался заранее. Люди в толпе иногда оборачивались, но он не замечал. Точнее, делал вид, что не замечает. На самом деле он подмечал всё: кто держит руки в карманах подозрительно глубоко, у кого под плащом прячется что-то длинное и тяжёлое, кто смотрит слишком пристально.
Эта привычка была частью его сущности. Не отпустишь поводок – и сам окажешься на привязи.
Он остановился у лавки, где продавали жареные орехи, и купил маленький бумажный кулёк. Запах был приятный, но снова проскользнула мысль: слишком дорого, за эти деньги можно было бы взять мешочек крупы. Всё равно он взял – не для себя, а для собаки. Та, получив угощение, довольно заурчала и заскакала рядом.
– Хоть кому-то радость, – пробормотал Дэни, позволяя себе едва заметную улыбку.
Площадь встретила его музыкой. Там играли странствующие артисты: флейтист и барабанщик, рядом девушка жонглировала горящими факелами. Толпа аплодировала, смеялась.
Дэни остановился чуть поодаль. Ему нравилось наблюдать за людьми, но не участвовать. Он видел, как у торговца подсвечниками глаза блестели жадностью – тот считал, сколько можно будет содрать с гуляк. Видел, как мальчишка-воришка уже тянется к кошелю зазевавшегося зрителя. Видел, как в самом краю площади двое людей переглядывались слишком серьёзно для весёлого вечера – явно обговаривали что-то важное, возможно, тёмное.
Красота представления и радость толпы – всё это было фоном, за которым скрывались реальные течения. И он, как всегда, видел именно их.
Практичность. Смысл. Всё остальное – шелуха.
И всё же, он поймал себя на том, что слушает музыку. Что ритм барабана задевает в нём что-то давнее, забытое. Сердце на миг забилось в такт. Он нахмурился и резко пошёл дальше, словно убегая от самого себя.
Улицы менялись: чем дальше от площади, тем темнее и тише становилось. Здесь не горели дорогие фонари, и дома выглядели проще – облупившаяся штукатурка, перекошенные ставни, запах сырости.
