Часть I. Маскарад теней
Глава 1. Бал под масками
Венеция умела скрывать свои тайны лучше любого города Европы. Каналы отражали в водной зыби мраморные дворцы, а маски – человеческие лица, давно утратившие собственное выражение. В ту ночь город готовился к особому празднику. Площадь Сан-Марко сияла огнями, и казалось, что сама луна решила принять участие в бале, растворившись в бездонных небесах, словно маска на чужом лице.
Но за роскошью праздника скрывалось иное действо. В одном из древних палаццо на Гранд-канале, куда не пускали простых смертных, собирались те, чьё существование считалось легендой. Их называли по-разному: одни – Орденами, другие – Тенями.
Зал был освещён свечами в серебряных канделябрах, и каждая маска, каждая фигура в плаще казалась ожившей статуей. На мраморном полу отражались арабески, а воздух был густ от запаха ладана и дорогих вин. Музыка оркестра доносилась из соседнего зала, но здесь царила тишина, будто все звуки внешнего мира растворились за массивными дверями.
В центре стоял длинный стол, покрытый чёрным бархатом. На нём не было еды – лишь свитки, старинные печати, кристаллы, руны и знаки, которые знали только посвящённые.
Первым вошёл человек в чёрной маске с узкими прорезями. Его фигура двигалась, как вода, скользя между тенями. Это был Гарри Гудини – мастер побегов, легенда иллюзий. Он поднял руку, и все присутствующие почтительно склонились: умение исчезать и появляться в нужный момент было ценнее любых замков и мечей.
Следом вошёл исполин. Его рост и плечи выдавали в нём борца. Иван Поддубный, «чемпион чемпионов», шёл без маски – его лицо знали все, а скрывать было нечего. Но в глазах его блеск выдавал, что он пришёл сюда не только как силач, но и как страж, готовый защитить собрание от любого вмешательства.
Вскоре появился седой человек в простой белой маске, за которой угадывалась усталость и вечное стремление к истине. Альберт Эйнштейн. Его пригласили не ради формул и теорий, а ради способности видеть мир иначе, сквозь границы очевидного.
– Бал под масками… – произнёс он негромко, рассматривая своды зала. – Какая ирония. Маска скрывает, а формула открывает.
Но самое удивительное началось позже.
Сначала вошли люди в длинных белых одеяниях с резными табличками из обожжённой глины. Их называли шумерами – хранителями первых знаков и первых тайн. Их присутствие говорило о том, что речь пойдёт не просто о делах современности, а о наследии тысячелетий.
Затем явились тамплиеры. Их серебряные кресты сверкали в свете свечей. Никто не удивился: ведь они умели возвращаться из небытия, словно сама история подчинялась их клятве.
В противоположной стороне появились масоны – в бархатных мантиях, с угольниками и циркулями, как символами того, что мир можно измерить и построить заново. Они говорили мало, но каждый их жест был как кирпич, заложенный в вечное здание.
Не прошло и минуты, как в зал вошли иллюминаты. Их золотые маски были безглазны, но именно это пугало сильнее всего. Их взгляда никто не видел, а значит, каждый чувствовал себя под их пристальным оком. Они считали себя светом в тьме, но за светом скрывались жёсткие тени.
И наконец – скандинавы. Их было немного, но они несли с собой дыхание севера. На их плащах блестели руны Вальхаллы, а их присутствие напоминало о битвах, где решалось не просто будущее людей, но судьбы богов.
Все собрались. Оркестр стих. И начался Маскарад теней.
Гудини первым нарушил молчание:
– Мы собрались не ради иллюзий, хотя они нужны. Мы здесь ради истины. Мир меняется, и если мы не удержим равновесие, хаос накроет и Восток, и Запад.
Эйнштейн поправил маску, словно та мешала ему мыслить.
– Пространство и время не таковы, какими вы их знаете, – сказал он. – Человечество готово шагнуть дальше. Но каждый шаг требует жертвы. Если ордены не объединятся, шаг будет падением.
