— Прости…, прости, но без этого никак нельзя… — виновато
повторял Николас Ротшильд своей маленькой дочери, в тот момент, как
на землю упала последняя длинная прядь её волос.
В руках мужчины лежал острый кинжал, а глаза жгли жгучие слёзы.
Он чувствовал себя униженным, раздавленным, но больше всего его
волновало не это, а огромное чувство вины перед дочерью и страх за
её жизнь. Он не смог защитить её, сохранить то, что принадлежит ей
по праву рождения, а теперь ещё и обрекает это хрупкое пятилетнее
создание на скитальческую жизнь в роли мальчишки. «Боже! Какая
судьба теперь нас ждёт?! На что я тебя обрёк, малышка?» — раз за
разом звучало в его голове.
Он смахнул с глаз слёзы и развернул дочь к себе лицом. На его
удивление она совершенно не плакала, а наоборот весело трепала
рукой, теперь уже короткие чёрные волосы, и широко улыбалась.
— Как меня теперь зовут? — спросила она.
— Алекс, — коротко ответил отец.
Хоть Николь была ещё очень мала, но она всё понимала. Понимала,
что они с отцом находятся в опасности, понимала, что притворяться
мальчиком — это вынужденная мера, понимала, как было плохо её папе
и, осознавала, как сейчас, ему нужна её поддержка.
Девочка крепко обняла отца и, зарывшись лицом в его одеяния,
заговорила:
— Папочка, твой Алекс с тобой и очень тебя любит. У нас всё
будет хорошо, всё наладится. Мы со всем справимся.
Николас ничего не сказал, лишь крепко обнял дочь в ответ и,
прикрыв глаза, благодарил небо, что она у него есть.
Прошло 14 лет.
— Алекс, где ты была? — возмутился мужчина, когда, наконец, дочь
слезла с коня.
Они договорились, что больше не будут называть друг друга
старыми именами, чтобы ненароком не ошибиться в присутствии других,
тем не менее наедине Дункан обращался к ней, как к девушке.
— Я была на охоте, — спокойно ответила она, протягивая отцу уже
освежеванного кролика.
— Я сейчас не понял… Ты хочешь, чтобы я его приготовил? Опять? —
его возмущению не было предела.
Алекс устроилась поудобнее на траве, подле своей лошади, и
надвинула на лицо шляпу, укладывая руки за голову.
— Ох… не женское это дело — есть готовить, — дразня отца сказала
девушка.
На самом деле Алекс шутила. Просто между ними с отцом был уговор
«один охотится, другой готовит». Именно поэтому Дункан и злился.
Дочь опять его опередила, умчавшись на охоту. Она ненавидела
готовить, поэтому всегда пыталась улизнуть на охоту первой. Пару
раз, конечно, всё же приходилось ей заниматься приготовлением пищи,
но она зареклась, что больше и близко не подойдёт к кастрюле.
Видя, что дочь не собирается вставать с места, Дункан, ворча
себе под нос, поплелся в сторону костра. Уже через час оба с
жадностью уплетали ароматную похлёбку, закусывая нежным кроличьим
мясом.
— Мне тут предложили одну работёнку, — начал отец. — Платят не
много, но и делать особо ничего не придётся.
— Охота? Охрана? — спокойно спросила девушка, не отвлекаясь от
своей тарелки.
— Охрана. Послезавтра у местного барона день рождения и это
событие обычно отмечают все…
— Местные так его любят? — удивилась Алекс.
— Возможно, — пожал плечами мужчина. — По крайней мере, ничего
дурного о нём я не слышал. Вроде, все им довольны. Так вот, все
местные отмечают его день рождение в тавернах. Тут неподалёку есть
одна. Хозяин ищет людей, которые бы присмотрели в этот вечер за
порядком.
— С каких это пор хозяева переживают за порядок в тавернах?
Обычно они экономят на всём, — недовольно фыркнула девушка.
— Да. Это первое о чём я спросил у него, но он сказал, что после
прошлых торжеств его таверна была в полуразрушенном состоянии и,
чтобы навести в ней порядок он потратил кучу денег. В этот раз
хозяин решил, что дешевле будет нанять пару парней, чем снова всё
восстанавливать.
