Глава 1
Судорожно вздохнула, давя
подступающую истерику. Счета. Счета. Одни счета. Космические суммы.
Долги. А в мамином кошельке пять тысяч рублей. На еду.
Потерла лицо холодными ладонями. И
спрятала в них, ощущая, как горячие слёзы текут по щекам.
Как я справлюсь со всем этим? Как
справлялась мама? Как найти для неё хорошего врача, который сможет
её вылечить? Где отец? Где старшая сестра?
– Лиль, ты плачешь? – тишину
прорезал детский голосок брата.
Я вздрогнула, испугавшись, что он
видит, насколько я расклеилась. А ведь из нас двоих хотя бы я
должна быть взрослой. Потому у меня нет иного выбора. Моё детство
закончилось.
Очень быстро моргаю, украдкой
вытирая щёки рукавом кофточки.
– Артёмка, ты чего не спишь? –
изображаю строгую сестру, хотя у меня это с трудом получается,
когда я гляжу на его встревоженное лицо с не по годам взрослым для
шестилетки выражением глаз.
– По маме скучаю, – опускает
грустные глаза в пол, а у меня внутри всё сжимается от
непереносимой боли. Стискиваю зубы, чтобы не завыть. – Как думаешь,
скоро её выпишут?
Врачи говорят, шансов мало. Не на
выписку. На жизнь.
Я так и не нашла в себе мужества
сообщить ему, насколько тяжело больна мама. Да и понятия не имею,
нужно ли… Ведь он ещё совсем маленький. Думала, может, всё же папа
объявится. Или старшая сестра. Но они всегда пропадали в самые
сложные времена. Вот и сейчас не исключение.
– С мамой же всё будет в порядке? –
поднимает на меня свои огромные, полные надежды и страха глаза.
Сглатываю тугой, болезненный ком,
царапающий горло.
– Конечно, Тём, – произношу как
можно уверенней.
Братик подходит ко мне, тянет руки,
и я распахиваю для него свои объятия. Вновь сцепляя зубы, чтобы не
реветь от той ноши, которая легла на мои плечи. Непосильной ноши
стать взрослой по щелчку пальцев. Ощущаю, как брат сжимает на моей
сорочке пальцы в кулаки. И понимаю, что он чувствует беду,
пришедшую к нам в дом.
– Хочешь, я почитаю тебе сказку? –
глажу его по мягким отросшим волосам.
– Хочу.
Взяла его за руку, уводя из кухни в
нашу спальню. Достала с полки одну из его любимых сказок. Страшных.
Он почему-то под них всегда хорошо засыпает. И принялась в красках
рассказывать историю про великанов. Вскоре малыш засопел. Я
замолчала, рассматривая его в слабом свете ночника.
Страх не покидал. Рос всё сильнее. И
мне уже казалось, что никто меня не спасёт из этой ямы
отчаяния.
Надо найти где-то деньги. Они
способны решить большинство моих проблем. Хоть на лечение мамы
положены какие-то квоты, но ощущение, что врачи совершенно не
заинтересованы в её выздоровлении.
Но сил думать об этом не осталось.
День, полный беготни по онкологической больнице, попыток разузнать
о состоянии мамы, у которой случился рецидив, вымотали до предела.
Но вместе с тем тягостное ощущение беды не давало сомкнуть глаз.
Лежала на своей кровати, пялясь в темноту. Разглядывая
расползающийся на стене свет от проезжающих машин.
В голове гудел вой сирены скорой
помощи. Мой парализующий ужас, когда маме стало плохо. Ощущение
беспомощности. Слабости. И снова этот липкий и густой, как смола,
страх, растекающийся в груди. Умертвляющий всё светлое.
Уснула каким-то чудом. А очнулась
оттого, что кто-то барабанил в дверь. Пьяный отец не смог попасть
ключом в замочную скважину? Плевать. Главное – не оставаться
одной.
Спросонья поплелась отворять дверь,
не подумав посмотреть в дверной глазок. А когда поняла, какую
ошибку допустила, и попробовала захлопнуть, тяжёлый грязный ботинок
стал препятствием.
Бугай вышиб дверь, отшвырнув меня в
коридор. Я шлепнулась на пол, ударившись бедром.
Осознавая, что нахожусь перед
незнакомыми мужчинами в пижаме, быстро поднялась, пытаясь
придумать, как поступить. Но мозг отказывался соображать.
